Форум » Сказки Шахерезады » 1. Грянул бал! » Ответить

1. Грянул бал!

Анна: Время действия: Ноябрь 1839 года Суть квеста: Бал в Зимнем дворце Император открывает бал.

Ответов - 53, стр: 1 2 3 4 All

Жуковский: Проводив нетрезвую Катрин снисходительным и полным какой-то жалости (которую столь не любят сильные натуры) взглядом, Жуковский вернулся к делам, и тихо, но твердо ответил нетерпеливо ожидающему его слов Воронцову: - Нет, молодой человек, ни подобного, ни какого-то другого письма Ивану Ивановичу, Царствие ему Небесное, я не писал и не отправлял! В. Ж. И кто такой, любопытно мне, этот Вэ Же? Экая наглость! Да, журнал "Телескоп" с "Философским письмом" господина Чаадаева я, помнится, давал Александру читать, не отпираюсь, и Бенкендорфу об этом давно уже известно! Но это... "Шифр прежний..." Однако, порядочки в государстве: правая рука не знает, что делает левая!.. Некоторым всюду заговоры да крамола мерещатся! - мысленно возмущался поэт.

Граф Воронцов: Учтивая улыбка, которой граф одаривал более трезвых фрейлин, кивая знакомым, спала с лица бравого подполковника. Самые худшие его догадки подтверждались. Записка не связана с доставкой документов. Иначе Жуковский был бы в курсе. Вернее, не связна с тем, кто ему эти документы передал. Некто, подписавшись инициалами Жуковского, послал Ивану Ивановичу записку. Зачем? Эта записка могла сопровождать что-то, другой пакет бумаг? Подарок, может быть бутылку вина? Зачем? Получатель записки вскоре отравлен... Сомнений нет, тот кто послал эту записку и есть убийца, и этот человек знал о бумагах!! Бенкендорф?! Странно. Тот скорее арестовал бы и устроил громкий показательный процесс. Кто был заинтересован устранить свидетеля негласно?!! Расссеяно поблагодарив Жуковского за приятную беседу, Воронцов начал пробираться через толпу гостей к Наследнику. - Ваше Высочество! - граф щелкнул каблуками, - Подполковник Воронцов к Вашим услугам.

Александр: Вот поистине бесценный человек! Способный читать мысли на расстоянии и схватывать на лету. - Добрый вечер, граф, - приглушённо, но спокойно начал Цесаревич. - Вы-то мне и надобны. И не смотрите на меня так пристально, серьёзно и напряжённо. Улыбайтесь! Как это делаю я. Вы же на балу! Где Ваша маска? Пройдемте немного... Всё хуже некуда, граф! Вы, разумеется, знакомы с молодым бароном Корфом и князем Мишелем Репниным? Только что из первых уст я узнал, что их намерены арестовать, если ещё не арестовали. Кроме того, у меня неприятности личного характера. Об Ольге Калиновской слышали что-нибудь? Не отвечайте, - остановил его Александр. - Она здесь, во дворце. И её необходимо быстро, незаметно и безопасно вывести и увезти отсюда... Желательно в Польшу. Я собирался просить помощи у барона, но теперь... Он сам и Мишель нуждаются в моём заступничестве... Напоминает мышеловку, не правда ли? Его Высочество всё ещё пытался шутить.


Граф Воронцов: Усы Воронцова вновь приняли строго горизонтальное положение, глаза засверкали. Количество информации, которое Александр выдал ему за несколько секунд требовало тщательного обдумывания, но времени не было. - Особняк Корфа. Первое, что мне приходит в голову. Вас впустят слуги, я сейчас быстро напишу записку. Вы - князь Муранов. Про даму можно промолчать. И чтобы рта не открывала! Вы меня поняли?! - Воронцов прикусил язык, когда понял, что в волнении повысил голос на Наследника. - Простите, Ваше Высочество. Он уже буквально тащил Наследника за рукав. - Про Кофра и Репнина я все понял. Кое-кому их нужно было устранить в связи с обстоятельствами одного другого дела. Быстрее, Ваше Высочество! Слева от Вас щупленький мужик в костюме домино, он ищейка. Бенкендорфа я возьму на себя... Он подтокнул Александра к двери, и распушив усы в лучезарной улыбке, направился к Бенкендорфу. Подхватил на ходу бокал шампанского, залпом выпил пол бокала. - Александр Христофорович! Дорогой! - заорал Воронцов, притворяясь подвыпившим. Он широко развел руки в стороны и плеснул шампанского в декольте проплывавшей мимо фрейлины - К..к...какой чудесный в... в...вечер! Не правда ли?! - Ах! Мадам! Пардон! Пардон! - Воронцов уже развернулся к возмущенной даме с извинениями. Вокруг места, где стоял Бенкендорф, моментально возникла суматоха.

Граф Бенкендорф: Бенкендорф застыл как вкопанный от подобной фамильярности. -Граф, да вы пьяны!! - Со злостью прошипел Бенкендорф. - Вот не ожидал от вас такого мальчишества! Возмущенно схватил Воронцова за плечо и встряхнул. -Пойдите, освежитесь, Андрей Петрович! Отвернулся, но возмущенная пестрая толпа масок, которая с интересом наблюдала и обсуждала происшествие, не давала возможности двинуться с места.

Александр: За проявленное понимание и оказанную услугу, Александр моментально простил Вооронцову резкий тон сурового наставника. Все учат меня жить! - эта мысль была мимолётной и мгновенной, как боль от укола шипом розы. Благодарю, граф! - только и успел выразительно сказать взглядом Его Высочество. - Я всё понял. И пользуясь временным ступором Бенкендорфа, престолонаследник скрылся. Петляя за колоннами роскошных залов дворца, Цесаревич быстро сумел оторваться от возможных преследователей. Вскоре он уже поворачивал ключ в замке, в двери, ведущей в тайную комнату. - Оля,- взволновано произнёс Александр, заметив побледневшую девушку. - Это я. Прости, принести тебе поесть мне не удалось. Обстоятельства изменились. Мы отправляемся недалеко, в один Петербургский особняк. Цесаревич предусмотрительно решил не называть пока никаких имён. Многие знания - многие горести. Время не терпит. Тебя накормят там, я полагаю. Но с этой минуты ты должна молчать и слушать... Слушать меня, это очень важно! Обещай мне! А теперь, хорошо бы нам стать невидимыми. Нужно торопиться! Ну, с Богом! Александр решительно потянул Ольгу за руку.

Ольга Калиновская: Ольга не могла найти себе места. Комнатка была маленькой, душной, такой же, как та, где она провела несколько дней в прошлый раз, после дуэли Александра и Владимира Корфа. Тогда она чувствовала себя, как зверь в клетке, стены давили на нее, отчаяние и неизвестность убивали. Только теперь ей было вдвойне тяжелей. Тогда она еще не знала, что скоро ей суждено проститься с Александром, и все о чем она могла думать - жив ли он. Господи, зачем она вернулась? Зачем хотела возродить то, что давно засыпано пеплом? И как теперь выбраться из этой переделки? Александр обещал помочь. Ольга посылала в небо беззвучные молитвы, умоляя, чтобы ему все удалось. Истерия прошла, и сейчас, трезво взглянув на вещи, Ольга не хотела оказаться в тюрьме. А то, что Император не простит ей ослушания, и не даст второго шанса просто уехать в Польшу, она была уверена. И сбежать самой не получится. Бенкендорф и его люди идут по следу. Ты сама во всем виновата. Заварила эту кашу, втянула в это Наташу, Александра. Почему они должны отвечать за твою глупость? Вопреки приказу Цесаревича, Ольга готова была исчезнуть сама, не дожидаясь его возвращения, но только она подошла к двери, как раздались шаги. Побледнев, она испуганно оглянулась: спрятаться было негде. Словно завороженная, Ольга, не мигая, смотрела на поворачивающийся в двери ключ. Сердце стучало так, что она боялась, как бы его не услышали там, за дверью. Те несколько секунд, что поворачивался ключ, стоили ей нескольких лет жизни. И вот дверь открылась... Ольга облегченно выдохнула. Это был Александр. Он был собран, сосредоточен, уверенно раздавал приказания. Она с трудом понимала, что он говорит. Поняла только то, что они должны выбраться из дворца. Согласно кивнув на все его слова, она безропотно последовала за Александром.

Граф Воронцов: Толпа любопытствующих с упоением наблюдала, как Воронцов, старательно изображая подвыпившего идиота, отирает платочком платье пострадавшей дамы. А так же декольте. Та кричала и обзывала его болваном, что, собственно, для Воронцова большой новостью не являлось. Лихорадочно прокручивая в памяти события двух последних месяцев, он понял что тогда, на провинциальной премьере, в гостиной, а потом в коридоре в доме Корфа, он встретил эту таинственную даму. Она и есть Ольга Калиновская. А значит, обвинения против Корфа и Репнина не так уж и небеспочвенны. Владимир не упомянул об этом ни слова. Мда... как же я их оттуда вытащу?? Остается надеяться, что документы у Репнина на руках, или по крайней мере, он знает кто этот человек в Двугорском уезде. Из чего следует вывод, что Бенкендорф лютует из-за того, что документы он еще не получил. Почему? Что-то не сработало в его планах? - Прошу прощения, Александр Христофорович, - виноватым голосом покаялся подполковник за свою неловкость. И ...протер платочком мундир шефа жандармов... на всякий случай тоже. Александра не было видно. Есть ли ищейки во дворце и следуют ли они за Наследником, Воронцов знать не мог. Он работал один. Теперь пора сматываться самому! Но сначала Наташа!! Граф оставил ошеломленного своим собственным развязным поведением Бенкендорфа, а сам тихоньку вынырнул из толпы и направился к Наташе. Он нашел ее у колонны. - Наташа, дорогая Наташа, - торопливо зашептал ей в лицо Воронцов, взяв ее ладони в свои. - Мне сейчас нужно уйти. Простите меня. - он заглядывал ей в глаза. - Ваша подруга, Ольга Калиновская, сейчас пытается покинуть дворец в сопровождении Наследника, а я должен им помочь. Если Вы хотите увидеться со своей подругой, приходите завтра в особняк Корфа. Воронцов очень надеялся, что Наталья поймет, что и он сам хочет увидеться с ней в доме Корфа.

Натали Репнина: Княжна побледнела, услышав об Ольге. Надеюсь, наследник поможет ей выбраться... Она взглянула в глаза графа и увидела в них надежду. Увидев этот взгляд, Натали все поняла... - Я приду. - прошептала она, уверенная: несмотря на шум маскарада Воронцов поймет ее ответ, а остальные не услышат.

Граф Воронцов: Граф облегченно вздохнул. Самое главное было сделано. Поцеловав Наталье руку и задержав ее в своих руках немного дольше чем позволяли приличия, Воронцов поклонился ей и направился прочь из зала.

Екатерина Нарышкина: "Сей поцелуй, дарованный тобой..." Катрин брела по пустому коридору, меланхолично напевая, услышанный недавно, романс. В одной руке был полупустой бокал шампанского, в другой она держала черный парик Клеопатры. По плечам рассыпались рыжие кудряшки. Свидание с горе-поэтом удалось. Хотя целовался он так же посредственно, как и писал стихи. Но... на безрыбье... А сейчас ей хотелось танцев, и еще шампанского. Только вот этот коридор я уже, кажется проходила... - подумала Кати, - Странно, я что, хожу кругами? Делая очередной поворот, она неожиданно уперлась в стену. Нет, погодите, стена эта очень уж смахивала на чью-то крепкую и широкую грудь. Подняв глаза, Катрин увидела перед собой бравого кавалера с усами. Ух, ты! - с замиранием сердца подумала девушка, - Снова он! Боже, какой мужчина! Интересно, а как он целуется? - неожиданно подумала она. Страстно и неистово, или нежно и неспеша? И Катрин, со свойственной ей непосредственностью, подкрепленной значительной дозой горячительного напитка, решила это сразу же и проверить. Она приняла соблазнительную позу и призывно захлопала ресницами. - Какая встреча! Снова наши пути пересеклись. Вам не кажется, что это судьба? - кокетливо промурлыкала Нарышкина, и подалась грудью вперед, выставляя на обозрение довольно глубокое декольте. - И мы просто обязаны познакомиться поближе... - с придыханием прошептала она.

Граф Воронцов: - Это не Дворец. Это бордель какой-то! Лешке Дорохову здесь бы очень понравилось. Особенно вон там... - Воронцов пошевел усами. - Мадемуазель, я человек дела! - заявил граф, подхватывая даму под руку, - Вот здесь отличный будуар! Ждите меня в этой комнате, а я за шампанским. Граф попытался выразить страсть во взоре, хотя заранее предполагал, что ничего из этого не выйдет. Он подтолкнул девушку к двери.

Александр: Обстановочка сильно трезвила. Александр быстро шагал знакомыми отреставрированными после пожара коридорами и залами, крепко держа свою притихшую спутницу за руку. Вдруг впереди мелькнула чья-то тень... Кто это может быть? Друг или враг? Воронцов? Жуковский? Ищейка Бенкендорфа? Или сам неугомонный Александр Христофорович? Была не была! Цесаревич неожиданно увлёк Ольгу к темнеющей амбразуре окна, обнял, и впился в её губы долгим, страстным, пряным, прежним поцелуем... Мы здесь гуляем с ней в уединении, В тиши и полумраке гулких залов... Матерь Божия, теперь я, действительно, не знаю и не представляю, чем всё это закончится...

Ольга Калиновская: Ольга молча шла за Александром по пустым, гулким коридорам Зимнего. И хотя где-то там, гремел бал, звучала музыка, веселились гости - эта часть дворца словно вымерла. Но все же за каждым поворотом, за каждой колонной, ей мерещились преследователи. Неожиданно, Александр резко остановился, бросился к ней, и рывком прижав к себе, поцеловал ее. Ольга онемела и растерялась. Что это? Зачем? В душе затеплилась крохотная искорка надежды: он любит! Несмотря ни на что - любит ее! Руки сами собой, легкими крылами взлетели вверх, и обвили его шею. Губы, под его яростным напором раскрылись, и она отдалась этому сладкому, слегка горьчащему полынью, мгновению.

Александр: Ольга... Прошлое... Вся их жизнь, отношения, эта безумная страсть промелькнула перед его глазами в этот миг. Дуэль с Корфом... Душераздирающее прощание с любовью, там, в карете. Помощь милой Натали, приезд малышки Мари. Мари... Какой же она, в сущности, ещё ребёнок. Милый, наивный и доверчивый человечек. "Потравить кролика, зайку! Давать, дать травка! Свежий и зелёный!" - припомнилось Цесаревичу так некстати. А Ольга... Ольга - женщина до мозга костей! До костного мозга... Даже Корфа на одно мгновение зацепила... Так, стоп! Александр оторвался от сладких уст. - Оля... Я хотел сказать, что далеко бежать мы не можем, смысла нет... Барон и Репнин снова в тюрьме... Кто их вытащит? Что же делать? И кто мне сейчас пригрезился тут в потьмах? Воронцов? Он занят. В последний раз, когда я его видел, на нём, словно груша, висела нетрезвая Катрин... Сходишь с ума, Александр Николаевич, явно. Его Высочество, ещё приобнимая Ольгу, повернул голову. И встретился взглядои с огромными глазами своей юной невесты... Александр очутился меж двух женщин, как между двух огней. Чудный, дивный вечер! А где же папА? Для всеобщего счастья... Спокойно! ПапА, к примеру, никогда не теряет инициативы и присутствия духа, даже в таких, казалось бы, безнадёжных ситуациях! Итак... Чтобы сказал папА маман? - Мари, ангел мой, куда же Вы пропадали? - произнёс Цесаревич самым естественным тоном. - Вас мне сам Господь послал! Мне, - особенно подчеркнул престолонаследник. - Мне крайне необходима Ваша помощь... Все объяснения и даже слёзы - потом...



полная версия страницы