Форум » Сказки Шахерезады » 1. В трактире » Ответить
1. В трактире
Анна: Время действия: Декабрь 1839 года. Место действия: Дом Корфа в Двугорском, трактир. Участники: Владимир, Александр, Михаил, Воронцов, Дорохов, Анна. Последовательность: Корф и Репнин показывают Наследнику простую жизнь народа. Воронцов сообщает Владимиру, кто убийца его отца. Встреча Воронцова и Натали.
Ответов - 34, стр:
1 2 3 All
Граф Воронцов: - Пойдем-ка выйдем на крыльцо, разговор у меня к тебе серьёзный. Уводя за собой Владимира, Воронцов бросил красноречивый взгляд Михаилу, кивком головы показывая на пьяненького Дорохова. Надобно объяснить гусару, не гоже распаляться о достоинствах несовершеннолетней невесты в трактире. Александр, хрустящий огурцом, казался Воронцову умиротворенным и безмятежным. А Михаил, как всегда, даже в кабаке выглядел достойно и благородно. Выйдя на свежий воздух, Воронцов вдохнул полной грудью морозный воздух. - Речь пойдет о твоем отце, Владимир.
Владимир К.: Студёный вечерний зимний ветерок сразу малость освежил и прояснил затуманенное выпитым баронское сознание. - Об отце? - продолжал удивляться Владимир. - Тебе что-то известно? Откуда? Мы здесь, в Двугорке, ничего не раскопали, а Андрэ уехал-приехал, и новости привёз... Да, дела, похоже, серьёзные - Ты где был-то вообще со вчерашнего дня? Зачем уезжал?
Граф Воронцов: - Посетил Петропавловскую крепость! - граф подмигнул Владимиру, - Мне тоже положено! Но было похоже, что шутка не удалась, и Воронцов продолжил более серьёзно. - Я Бенкендорфа держал у тебя в доме, часа два после того как вы все уехали. Лешка что, не рассказывал? Старик разозлился на меня и арестовал, ну вроде как за хулиганство, но предъявить ему мне нечего, он и отпустил. Становилось холодно, Андрей поежился. - Я вернулся, чтобы поговорить с тобой об убийстве твоего отца. Ты помнишь ту записку с подписью «В.Ж.»? Иван Иванович, скорее всего, распознал почерк Жуковского. Речь явно шла о документах по манифесту. Ведь так? Записка с благодарностью могла прилагаться к подарку, например к бутылке старого коньяка. Воронцов замолчал и пристально посмотрел на друга.
Владимир К.: - Алёшка говорил преимущественно о Софье Петровне, - вполне добродушно усмехнулся Корф. - И ещё о том, что ты увёл графа вкушать пищу, а сам наш гусар остался возле своего предмета, позировать. А Гришка потом доложил, что ты уехал вместе с Его Светлостью, нас не дождавшись. Мы всю голову сломали по возвращении... Ну, поздравляю с освобождением! Ладно. Владимир тоже сосредоточился. А что ты на меня так смотришь? Записку от В.Ж. я помню. Как не помнить? Только мы так и не дознались, чьих это рук дело? А подарок... Это мог быть и бренди. Отец пил только его... Корф помрачнел. А какая-нибудь сволочь об этом разнюхала, и могла разнести по уезду, и не только...
Граф Воронцов: - Насчет бренди, это конечно домыслы, - помолчав, заметил Воронцов. Он чувствовал, что Владимир еще очень далеко в своих догадках и рассуждениях. А я сейчас ему с готовым ответом. Да еще с каким. - Я разговаривал с Жуковским на балу. Тогда, когда Александр Ольгу из дворца выводил. Василий Андреевич сказал, что записки такой не писал. А это значит, Володя, что кто-то искусно подделал почерк Жуковского, кто-то, кто знал его руку. Но и это еще не всё. Я прямо спросил Бенкендорфа, кто мог подделать записку. Александр Христофорович сказал, что такие возможности есть только у Государя. Всё, теперь точно всё. Он подошел к Владимиру вплотную, крепко сжал его запястье и снова заглянул в глаза. - Ты понимаешь, о чем я говорю?! Владимир!
Владимир К.: - Погоди, - Корф нахмурился. - Ты говоришь, кажется, что Жуковский к сей эпистоле не причастен. Он больше стихами... - И что? Стой... Уж не хочешь ли ты сказать, что Государь наш Всея Руси и прочая, Николай Павлович самолично озаботились послать... Чёрт!.. До Бога высОко, до царя далЁко... А я снова весь в дерьме... Как-то Владимир в этот момент уже протрезвел совершенно и окончательно. Он поднял свои холодные глаза на Воронцова.
Граф Воронцов: - Закрой рот. Корф. - тихо и медленно прошипел Воронцов. Так, чтобы у собеседника не появилось желания продолжать рассуждать вслух. - Я не то что сказать, я даже думать в ту сторону не хочу. И тебе не советую. Одно могу сказать, в этой истории есть только один заинтересованный. Все остальные исполнители, включая меня и Бенкендорфа. Я так же подозреваю, что такой исполнитель имеется и в вашем уезде. Уж не знаю какова была его роль в убийстве. Может никакой, а может он бутылку с оставшимся бренди забрал, если таковая имелась. Это уже не важно. Ты понял?!! Я очень тебе советую, Володя, забыть эту историю. Ради нас всех, твоих друзей, ради Анны. Я прошу тебя быть благоразумным. Воронцов вряд ли представлял, что в этот момент чувствовал Владимир. Стоял и ждал, готовый поддержать, сдержать, сделать все, что потребуется для друга. Быть рядом, всегда придти на помощь. Чтобы тот знал, так будет всегда.
Владимир К.: Бледный, не смотря на мороз, и до противного протрезвевший барон послушно замолчал, но ненадолго, губы искривила такая знакомая горькая усмешка, и он тихо произнёс: - Настоящий благородный человек, дворянин, в моём случае и на моём месте застрелился бы просто, если не может получить сатисфакцию, а я... Анечку жалко, да. Спасибо тебе, Андрей! - Корф положил руку на плечо друга, сжал. - Спасибо, что это был именно ты... Ты сам прекрасно понимаешь, но я всё же скажу... Александру ни слова, я его знаю, он сейчас же воодушивится и захочет дать мне удовлетворение, Дорохову также знать незачем, наш гусар нынче тоже в ажиотаже, как закричит сразу: "Стреляться! Стреляться!" Будет целый театр! Да и Мишелю, вероятно, лучше спать спокойно. Не нашли и не нашли. Всё. Забыли. Начинаем жить завтра, с чистого листа, в прямом смысле. И уже почти обычным своим тоном Корф добавил: Чёрт тебя подери, Воронцов, я столько выпил, и всё псу под хвост... Как ни в одном глазу! И чувствую, не возьмёт меня сегодня! Вот уж спасибо тебе и от Анны!
Граф Воронцов: - Уважаю, - подумал Воронов, все еще пристально глядя ему в глаза. - Володь, правда, это самое благоразумное. Нужно жить, венчаться, растить детей, и постараться быть от ...этого по-дальше. Стрельбой в лоб самому себе или в другого человека положения вещей не изменишь. Воронцов пожал другу руку. Потом вдруг резко обнял его за плечи. - Я тебе очень многим в жизни обязан. На Кавказе и вообще... Я никогда этого не забуду, Володя. Ты всегда можешь на меня рассчитывать. Воронцов отстранился, приосанился, оправил мундир и посмотрел во двор. - Давай я по-английски, не прощаясь. Настроение паршивое, а вы веселитесь, я смотрю, у всех есть что праздновать, отлично. Воронцов, наконец, улыбнулся. -Дело у меня еще одно есть. В Петербурге. Потом уеду, к чертовой матери. Будешь в Москве, всегда буду рад тебя видеть. И Воронцов направился к лошади.
Владимир К.: Давай по-английски, дружище! Свидимся ещё... Я тебе больше обязан... Корф проводил друга взглядом, и постаравшись придать лицу прежнее отрешённо-безмятежное выражение, пошёл к трактиру... Главное, суметь сейчас сдержаться, и твёрдо и спокойно взглянуть в глаза... Его Высочества, и скрыть всё от проницательного взора Мишеля, который почти никогда не пьянеет... Я справлюсь! Что-нибудь придумаю...
Граф Воронцов: Граф летел на всех парах к Наталье. По пути Воронцову пришлось вломиться в цветочную лавку. Было поздно. Бравый подполковник (теперь уже в отставке) изрядно напугал хозяина, но за нежную кремовую розу заплатил щедро. В Зимний дворец графа Воронцова не пропустили. Андрей мрачно ухмыльнулся, не ожидая такого быстрого поворота событий, царская немилость больно резанула по самолюбию. Он подмигнул приятельски постовому и выяснил, в которое окно ему требуется залезть. Когда карабкался, цепляясь за лепнину фасада дворца, успел подумать, что Зимний просто создан для того, чтобы лазить к любимым женщинам в окна. С розами в зубах. Потом немного поволновался, вдруг вломится к другой? А если это будет та рыжая стерва, что приставала к нему на балу?? О, ужас!! Но в окне мелькнул знакомый силуэт и каштановые волосы. Воронцов забарабанил кулаком по стеклу. - Наташа! Наташенька! Это я! Андрей!
Натали Репнина: Произведенный шум привлек внимание. Княжна, увидев Воронцова, сильно побледнела и распахнула настежь окно. - Андре! Ты с ума сошел!!! - воскликнула она, хватаясь за спинку резного кресла, чтобы не упасть. Придя в себя, Натали схватила со столика веер и принялась колотить им отчаянного возлюбленного. Маленькие кулачки тоже пошли в ход. - Безумец!!! - кричала фрейлина. - Ты же мог себя поколечить или вовсе убиться!!! Не смей!!! Не смей больше так рисковать!!! Мальчишка!!! Наконец, устав и тяжело дыша, она уткнулась в грудь графа и, всхлипнув, промолвила: - На самом деле я скучала, ждала тебя и нынче безмерно рада видеть! Но обещай, что более не будешь совершать подобного! Я люблю тебя и без роз, без романсов под окном, без подвигов. Ты все равно мой герой. Слышишь?!
Граф Воронцов: Андрей улыбался так широко, что кончики усов почти достигли ушей. Он ловил кулачки и целовал их, когда успевал. Усы сбрею к чертовой матери. Испуг и радость одновременно говорили о многом. Об ожидании, о волнении, о... - Меня отлучили от двора, - с гордостью в голосе объявил граф. - Я не знал как дать о себе знать и... Про Петропавловскую крепость, про Калиновскую и Манифест он решил не говорить. В конце концов он не за этим всего несколько минут назад брал штурмом Зимний. Он поднял ее голову двумя руками, осторожно, заглянул в огромные зеленые глаза и поцеловал ее у губы. Так как будто имел на это полное право. Он смотрел на нее еще долго и серьёзно, внимательно слушая ее причитания и бессвязный шепот и... улыбался, улыбался. - Вот. Я хочу чтобы бы приняла это кольцо. Андрей встал на колени протянул старинную вещицу Наталье. - Давай не будем тянуть с венчанием? Его голос немного дрогнул и охрип. - Я очень люблю тебя, Наташа.
Натали Репнина: Княжна подняла с пола цветок, выдержавший сражение. Отметив что всегда любила бордовые и кремовые розы, Натали поднесла нежный подарок к лицу и вдохнула его аромат. Кольцо же брать не стала. Вместо этого она игриво улыбнулась и протянула графу правую ручку, указав цветком на безымянный пальчик. - Это не просто украшение, посему я не могу надеть его сама. В этом уповаю на помощь будущего мужа, с которым согласна идти под венец хоть в сей же миг.
Граф Воронцов: Он надел кольцо на пальчик, перецеловал все остальные и прижался к ней, стоя на коленях, спрятав лицо в пышных юбках роскошного платья. - Я Мишелю уже объявил. Он сказал, что письмо родителям напишет. Я хочу чтобы ты покинула двор, завтра же, и занялась приготовлениями к свадьбе. Граф поднялся с колен. - Венчаться будем в Москве, на Никольской, есть там церковка одна. Его тон был мягкий, нежный, но в то же время решительный и означал, что он не ждет от нее никаких возражений.
полная версия страницы