Форум » Сериалы Влада Галкина » История любви в городе у Черного моря /ЯЛ-оридж/ » Ответить
История любви в городе у Черного моря /ЯЛ-оридж/
Natvic: 1. Название: Город у Черного Моря или История Большой Любви 2. Автор: Наталия Милютина, Бэта: Татьяна Старцева гамма местами Алиса Кайгородцева 3. Рейтинг: от G до NC-17 4. Пейринг: Юрий/Вика, Андрей/Наталья, Влад/Снежана, Витя/Аня. Светлова/Орлович, Сабина/Дэн и другие 5. Основа: фантазия на тему: «Возможный прототип Гордеева, его жизнь, похожая на «Я лечу», возможные прототипы персонажей сериала» 6. Жанр: романтика, мелодрама, детектив. 7. Размер: макси 8. Саммари: История про то, кто и как в жизни смотрит "Я лечу". 9. Права принадлежат автору! 10. ЗАКОНЧЕН От автора: В небольшом городе у моря живет и работает Варшавский Юрий Михайлович, хирург от Бога, нейрохирург, бросивший Москву и вернувшийся в свой родной город. Он работает в местной областной больнице. В мединституте этого же города решили провести эксперимент: со второго курса основные медицинские дисциплины ребята изучают практически в отделениях местных больниц. На третьем курсе им предстоит изучать хирургию и травматологию в областной больнице, где работает доктор Варшавский, которого назначают ребятам в кураторы. А он ненавидит студентов! Персонал областной больницы и студенты обожают смотреть сериал "Я лечу".
Natvic: В небольшом холле нового отделения собрались медсестры, главврач и невысокий крепкий парень, лет тридцати, в хирургическом костюме. Ждали только Варшавского. - И где этот «Твикс» бродит, - бурчал Воронцов, постоянно подергивая папку с приказами. Симпатичная медсестра лет сорока, поправив локон, выбившийся из-под шапочки, глубокомысленно заметила: - Юрий Михайлович занятия по идее только закончил, сейчас пройдет курс реабилитации плохого настроения, и наш «Твикс» появится во всей красе. - Маша, не стоит обсуждать будущее начальство, - старшая сестра Тефтель ухмыльнулась. - Я проработала с Варшавским в Москве достаточно времени, и мне помнится, он не любил, когда подчиненные обсуждали его. - Алина Алексеевна, - Маша улыбнулась, - так ничего не изменилось, только наш «Я лечу» теперь еще и… - она не успела договорить: в конце коридора громыхнул голос Юры: - Не понял! Что, в новом отделении работы нет? Чего стоим, тусуем? Воронцов посмотрел на медсестер, кинул тревожный взгляд на парня, потом перевел взгляд на Юру с Викой и, воздохнув, начал свою речь: - Мы здесь тусуем, как выразился многоуважаемый Юрий Михайлович, потому что в нашей областной больнице, наконец-то, стараниями нашего гения появилось высококлассное современное отделение нейрохирургии. - Очень приятно признание моих скромных заслуг, - Варшавский кивнул головой и расплылся в улыбке. - Итак, - продолжил главврач, - приказом от вчерашнего дня я назначил заведующим нейрохирургическим отделением Варшавского Юрия Михайловича, талантливого врача, кандидата медицинских наук… - Спасибо, что напомнили, Владислав Андреевич, - перебил главного Юра. - Мне за степень надбавка к зарплате полагается? - Да, а что? - удивился Воронцов. - Просто уточняю. У меня скоро в семье пополнение, - хирург пожал плечами. Последняя фраза произвела на главврача действие подобное удару молнии в темя: Владислав Андреевич прислонился к стене и медленно сполз по ней. - Что ты сказал? - прошептал Воронцов. - Я сказал, что моя семья скоро станет больше, я просто женюсь! - рассмеялся Юра, поняв, о чем подумал главврач. - Потрясающе! - выдохнул Воронцов интонацией своего гениального подчиненного, - а я уж подумал… - За этим тоже дело долго не станется, после 15 ноября вплотную займусь этим самым, - взвинчивал «хорошее» настроение начальнику Юра. Наблюдая за этой сценой, Вика покраснела и опустила глаза. - Варшавский… - Воронцов поднялся на ноги и красноречиво посмотрел на будущего родственника. - Я за него, что там дальше в приказах? - ухмыльнулся довольный гений. Главврач покачал головой, зачитал приказы о переводе медсестер, назначении Алины Алексеевны, и в конце устало бросил: - А это, - он кивнул на парня, молча стоявшего чуть в стороне, - претендент стать врачом – нейрохирургом под вашим началом доктор Матросов Дмитрий Иванович. - Замечательно, - улыбнулся Юра. - Итак, Алина Алексеевна, Ваш персонал должен быть предельно собранным, прилежным и, желательно, молчаливым, что в принципе невозможно. Виктория, марш к больному, Владислав Андреевич, Вы свободны. Доктор Матросов идет со мной на собеседование. Подчеркивая свои слова размахиванием руками, Юра, кивнув на прощанье, умчался в свой новый кабинет. Тефтель и медсестры отправились «благоустраивать» отделение, главврач, пожав плечами, удалился, покачивая головой. Молодой доктор, смерив циничным взглядом Вику, спросил: - Этот гений всегда такой грозный? - его рука попыталась приобнять Воронцову. - Этот гений всегда врач, - отрезала Вика, убрав руку Матросова и, гордо вскинув голову, ушла в хирургию. «Ого! Гордая, красивая. Вот это цыпа!» - восхищенно подумал молодой врач, сразу же озадачившись вопросом, как покорить Викторию. Развалившись в новом кожаном кресле, Юра кивком головы показал новому доктору на диван и, хищно улыбаясь, выдал: - Доктор Матросов, а вы институт давно закончили? - Я интернатуру прошел пять лет назад, работал в нейрохирургии больницы при медине, - парень держался уверенно. - Опыт у меня небольшой, но я уже провел три самостоятельных операции. - Какие? - Варшавский с интересом рассматривал подчиненного. - Две операции проводил по «скорой». Там были травмы после аварий. А вот последняя… - Дмитрий поежился, - сотрясение мозга у ребенка, гематома была очень опасной. - Удачно? - Удачно, вот только до сих пор страшно вспомнить, - парень снова поежился. - И в чем была проблема? - интерес Юры достиг апогея. - Бабушка девочки… она на меня так смотрела, словно, я Бог, она даже на колени встала, когда я входил в операционную. Такой осадок… мне к столу… Дима на мгновение прикрыл глаза, тяжело вздохнул, переживая недавние события. Да, операция прошла без осложнений, да, он сделал все правильно, пациент жив, выздоравливает, но вид и поведение бабушки, напуганной тем, что может потерять десятилетнюю внучку, так поразил молодого врача! - Ясно, - голос Варшавского вернул его в реальность. - Значит так, сантименты оставляем за дверью операционной. У нас на неделе будет плановая по каверноме. Будешь мне ассистировать, - Юра задумался, улыбнулся и выдал взволновавшемуся молодому коллеге. - Справишься, сработаемся. - Справлюсь, Юрий Михайлович, - Матросов облегченно вздохнул. - Я, как только узнал, что у вас открылось отделение, сам пришел к Воронцову, с Вами работать – это удача. - Почему? - брови Юры удивленно взлетели вверх. - Потому что все в городе знают: Вы – гений. - Не льсти, не поможет, - рассмеялся Варшавский. - Иди, привыкай к ординаторской. Пока нас только двое, дежурства по очереди. Из кабинета заведующего нейрохирургией Дмитрий отправился не в ординаторскую, а в хирургическое отделение. Достав из кармана «дежурную» шоколадку, Матросов начал «разведку боем». - Алла Львовна, - «подъехал» парень к старшей сестре, - а скажите-ка пожалуйста, Виктория, которую перевели в нейрохирургию, раньше здесь работала? - Вика? Ну да, здесь, - Пион удивленно посмотрела на новенького. - Значит Вы, как старшая сестра, должны все знать об этой юной нимфе. Она же была Вашей подчиненной, - расплылся в улыбке Дима. - Моей подчиненной? - Алла Львовна расхохоталась. - Никогда! У нее был один начальник – Варшавский! - Но Виктория медсестра… - Виктория у нас девочка особенная! - Пион наклонилась к уху Матросова. - Она – невеста твоего шефа! Его личный ассистент, любовь и Сказка! Во как! - Алла Львовна подняла назидательно указательный палец. - Облом, - тяжело вздохнул Дима. - А Вы, доктор, не знали? - Нет, - парень был явно расстроен. - Красивая, умная… и чужая, - грустно констатировал он факты. - Так она не только невеста Самого Варшавского, но и внучка главного! Видели бы Вы, Димочка, как Виктория деду операцию делала! Вся больница неделю на ушах стояла, - вещала заговорщицки Пион. - Виктория сама операции делает? - удивился Матросов. - Ей Варшавский доверяет при нем самостоятельно оперировать и не только в хирургии, Викочка мечтает нейрохирургом стать, - раскрывала тайны старшая сестра. - Ой, жаль, Вы не видели, что она тут творила, когда Юрий Михайлович в командировке был! Поздно к нам попали, многое пропустили... - женщина мило улыбнулась, но ее рассказы были прерваны телефонным звонком. - Ну, ладно, основное рассказала, а теперь дела надо делать, пошла я. Когда Алла Львовна ушла, Дмитрий Иванович Матросов задумался, а стоит ли? Стоит ли пытаться спорить с начальником в борьбе за сердце юной богини? Ответ на вопрос он получил, не сходя с места. Варшавский, словно смерч влетел с криками в хирургию, разгоняя зазевавшихся сестер и студентов, но тут из палаты вышла Виктория, подошла к грозному куратору и что-то тихонько ему сказала. Буря стихла мгновенно! Взбешенный минуту назад Юра обнял Вику и увел ее в нейрохирургию. «Что ж, весьма красноречиво: любят, понимают, а я третий лишний, - вздохнул Дмитрий. – Пойду, поищу свободную красавицу!» Майя Петровна удобно устроилась на диване в кабинете бывшего подчиненного. Юра подал Лавровой свежезаваренный чай, уселся в свое кресло и, улыбаясь, поинтересовался: - Майя Петровна, как там без меня, не скучно? - Без Вас, Юрий Михайлович, тихо, - улыбнулась в ответ Лаврова. - Снова перекроили график ночных. - Уверен, Долбачева в мою смену поставили, - оскалился Юра. - А как же иначе? - Майя Петровна отпила глоточек чая. - Замечательный напиток. - Стараюсь, - Варшавский кивнул бывшей начальнице. - Кстати, я пока дверь в свое крыло не закрыл, так что, если вдруг какое ЧП, всегда готов помочь родному отделению. - Спасибо, - искренне поблагодарила Майя Петровна Юру. - Это очень по-джентльменски. - Да ладно, - Варшавский махнул рукой. - Я теперь тут маленький злобный божок, а по сему в хирургии могу иногда поиграть роль Чуда. - Знаешь, Юра, есть один диагноз, который никогда не станет причиной твоей смерти, - Лаврова сделала серьезное выражение лица, но ее бывший гениальный подчиненный рассмеялся и выдал: - Это точно, я от скромности не помру! Андрей и Дэн топтались у двери в палату. Вадим Варшавский, заметив нерешительность своих друзей, подошел к будущим папашам и, усмехнувшись, поинтересовался: - Чего ждем? Тихий час у мамочек закончился, полдник через полчаса. - Да страшно, - признался Кречетов, уставившись в пол. - Не понял? - Вадим удивленно посмотрел на полковника. - Просто на работе все ясно: с моей стороны свои, с другой стороны чужие, а вот с Сабиной… - грозный спецназовец покраснел, - понимаешь, я даже не знаю как себя с ней вести, что делать, как говорить, она с каждым днем расцветает, становится такой… Ну, как богиня! - Понятно, - констатировал Варшавский – старший. - Синдром первого ребенка. Ты, Дэн, такими темпами скоро думать о своей жене будешь бояться. - Вадь, что мне делать? - Кречетов посмотрел на врача. - Да ничего особого, пей утром и на ночь по 20 капель барбовала, для успокоения глупых мыслей, - Вадим рассмеялся. - Папаша, блин, а что ты будешь делать, когда у тебя чудо мелкое родится и будет ночи напролет орать на всю мощь своих легких? - Не знаю, - пожал плечами Денис. - Так. С этим ясно, - махнул рукой Вадим. - А ты чего? - он перевел взгляд на Воронцова. - А я боюсь результатов УЗИ, - Андрей вздохнул. - Чего боишься больше? Второй двойни, или того, что один мог получиться? - гинеколог явно вошел во вкус веселья над горе – папашами. - Не знаю, но боюсь, - Андрей был очень взволнован. - Короче. Воронцов, чего тут топчешься, иди жену целуй, обнимай, ей вторую двойню рожать скоро, - заржал Вадим, довольно наблюдая, как у друга подкашиваются ноги. - Вот так всегда. Двадцать лет назад ты так же издевался надо мной, - Воронцов облокотился на стену, перевел дух и обратился к Кречетову. - Пошли, нас ждут приключения на наши задницы, - с этими словами Андрей открыл дверь и шагнул в палату. Бешеный темп, заданный Варшавским закрутил областную больницу. Известие о новом нейрохирургическом отделении под руководством гения привело к тому, что Юрий Михайлович собеседовал ежедневно по десять человек, желающих стать нейрохирургами. Эта процедура порядком выматывала гения нейрохирургии. Да и найти специалистов, удовлетворяющих высокому требованию Варшавского было нелегко. Совместная операция с Матросовым утвердила решение заведующего отделением взять Дмитрия к себе, но двух врачей для областной нейрохирургии было явно недостаточно. Юра за неделю собеседовал практически всех нейрохирургов области, причем не только своей, но и двух соседних. В итоге еще одного врача нашли благодаря Алине Алексеевне. Тефтель вызвонила из Москвы на собеседование бывшего ассистента Варшавского, соблазнила его только ей ведомыми посулами. И вот в пятницу довольный Варшавский пожал руку своему второму подчиненному Романовскому Марку Семеновичу, решив, что задача с комплектацией штата на первое время окончена. Вот только не знал Юрий Михайлович, какой сюрприз ждал его впереди. Этот сюрприз вывел грозного врача на столько, что Юру не смогла быстро успокоить даже Виктория. Ровно в полдень в кабинет Варшавского вошла интерн хирургии Перова и с улыбкой порноактрисы протянула ему исписанный лист. Изучив бумагу, Варшавский удивленно вскинул брови. Он еще с минуту заворожено смотрел на писанину Изабеллы, после чего взорвался бешеным криком – монологом: - Послушайте меня внимательно, Изабелла Эдуардовна! Наличие у Вас маникюра и фигуры манекенщицы еще не повод воспылать внезапной любовью к нейрохирургии. Боюсь, Вы даже не в состоянии отличить вдавленный перелом от осколочного, а гематому от гемангеомы. Я даже не напрягаю Вас глупыми расспросами о латеральном треугольнике, и где сие располагается. Я помню Ваши подвиги при лечении фурункулеза: мужик чуть с причинным местом не распрощался! И лечение слепых опухолей под соусом обезболивания от Супер – доктора Перовой помню! Вы даже хирургом не станете, не то, что нейрохирургом! А по сему, забирайте свой рукописный бред простудившегося жирафа и убирайтесь в свое отделение! Если я Вас тут пронаблюдаю через секунду, это будет последняя Ваша секунда в медицине! - выкричавшись, Юра упал в кресло, злобно сверкая глазами. Интерн Перова захлопала раскрашенными глазами и тихо спросила: - За что Вы меня так ненавидите, Юра? - девушка попыталась через стол дотянуться до Варшавского призывно приоткрытыми силиконовыми губами. - Что Вы себе позволяете? - взбешенный «Я лечу» вскочил с кресла, схватил Изабеллу за плечо и вытолкал из своего кабинета. - ВОН ОТСЮДА! - орал он на всю больницу. На крик своего любимого примчалась Вика. Смерив неудачливую соперницу прищуренным взглядом, Воронцова переспросила: - Юрий Михайлович недостаточно ясно Вам объяснил необходимость покинуть отделение? Или помочь? - Викины глаза хищно блеснули недобрыми огоньками. - Достаточно! - Изабелла гордо вскинула голову. - Детский сад! - презрительно бросила она Вике и, покачивая бедрами, отправилась в хирургию. Варшавский еще долго метал молнии, рассказывая всем по сто раз, как интерн Перова записывалась в нейрохирурги. Этот анекдот стал хитом пятницы в областной. Заключительное занятие и подведение итогов за неделю, - все это пролетело для ребят, как одно мгновение. Они уже знали, как себя надо вести с грозным куратором в критических ситуациях, поэтому ничто не предвещало новой грозы. За пять минут до конца занятия в класс заглянула старшая сестра нейрохирургии и спокойно констатировала ситуацию: - Юрий Михайлович, авария возле школы, к нам везут ребенка и травмами головы. Матросов уже моется, но по «скорой» передали, что возможно понадобится реконструкция черепа, девочке двенадцать лет. Операционная готова. Тишман тоже. - Воронцова, мыться, - Юра встал, посмотрел на Тефтель и улыбнулся кончиками губ. - Я так соскучился по Вашему спокойствию, Алина Алексеевна, медсестры чаще кричат и паникуют, а Вы… Вы мне тоже понадобитесь у стола. - Не могу, я с Романовским вдавленную травму буду оперировать, сразу после вас, - сестра улыбнулась. - Второй пациент взрослый. - Спасибо, Алина Алексеевна, - эти слова Юра бросил уже на ходу в операционную. - Не за что, мы же не первый год у стола, - Тефтель улыбнулась. - Удачи. В операционной все ждали только Юру и пациентку. Дмитрий стоял возле столика с инструментами, Вика – напротив. Девочку вкатили, аккуратно переложили на стол. Следом влетел Юра. Он сразу обратил внимание на то, как Матросов смотрел на его Сказку. Операционный костюм, он оставляет открытыми только глаза, Вика сосредоточено следила за приборами, ожидая команд Юры, а Дмитрий не сводил с нее своих зеленых глаз. Выругавшись про себя, Варшавский включился в операцию. Он работал, как всегда четко, Короткие команды, лаконичные движения. Вика выполняла все его распоряжения, сосредоточенная на пациентке. Дмитрий великолепно ассистировал Юре, практически не сводя с Вики глаз. Когда операция закончилась, Варшавский скомандовал: - Виктория, Яков Натанович, вы свободны, Дмитрий, Вы сегодня молодцом, есть только один вопрос, задержитесь. Оставшись наедине с молодым доктором, Юра, долго не церемонясь, взял парня за грудки, прижал к стене и тихо прорычал: - Дима, ты станешь хорошим нейрохирургом, предположу, даже отличным нейрохирургом, но при одном условии... - Каком? - Матросов ошарашено смотрел на вмиг изменившегося шефа. В голове упорно проносились мысли, что же он все-таки сделал не так... - Первое правило выживания: не пялься! Понял? - зловеще вещал Юра - Нет! - честно признался молодой врач. Матросов не мог понять, о ком идет речь. Юре очень хотелось хорошенько «приложить» молодого коллегу, однако... - Виктория – моя невеста! Еще вопросы, или хочешь на стол в качестве пациента? - Юрий Михайлович, я же не знал... - гнев Варшавского стал медленно стихать. - Я не дурак, дурак бы не понял, - попытался разрядить обстановку Дмитрий. - Отлично, ты понятливый, - как ни в чем не бывало, Юрий похлопал Матросова по плечу и направился к выходу из операционной. - Юрий Михайлович, согласитесь, меня оправдывает только то, что я – человек новый. Поверьте, я исправлюсь. Но Виктория такая красавица... - выдохнул Матросов и быстро ретировался. - Молодец, сработаемся, - Юра покинул операционную. Ночь с пятницы на субботу прошла спокойно, несмотря на две операции в нейрохирургии. Но уже в субботу областную слегка встряхнуло новое событие. Утром Светлова и Орлович сдали смену в приемном покое, Антоша удивительным образом куда-то испарился, и Инна сама покинула больницу. Спускаясь по лестнице, она залюбовалась роскошной каретой, запряженной белыми лошадьми. Когда девушка проходила мимо, кучер спросил ее: - Вы случайно не госпожа Светлова? - Я Свет-ло-ва, - чуть заикаясь от неожиданности, выдавила Инна. - Отлично, карета подана, госпожа Светлова! - кучер ловко соскочил на землю, распахнул перед Инной дверцы кареты и, выхватив оттуда корзину белых роз, добавил. - Это тоже Вам! Обескураженная студентка взяла корзину с цветами, уселась в карету и, недоумевая, от кого такой сюрприз, отправилась в сказочное путешествие. В течение двух часов ее катали по городу в роскошной карете, фотографировали на память и даже на площади возле небольшого ресторана, где потом Инне подали завтрак, для нее специально исполнили серенаду. Цветы, песни, ресторан… но от кого? Шокированная Инна все выходные промучилась над вопросом: кто автор сюрприза?
Natvic: В субботу в нейрохирургии дежурил Дмитрий. В отделении пока еще пациентов было немного: недавно прооперированные жертвы аварии, сын Леди Маршала, спонсировавшего появление в областной нового отделения, и Ирина Старцева, бывшая пассия Варшавского, терапевт, в выздоровление которой кроме Юры еще не так давно не верил никто. Очередной обход своего «хозяйства» Дмитрий совершил довольно быстро, с пареньком все было в порядке, уже моргал, и не очень крепко сжимал руку, а молодая доктор даже улыбалась, когда Дмитрий пытался шутить. Матросов удобно расположился на диване в ординаторской. Дежурная сестра, милая тетенька лет пятидесяти, угостила Диму домашними пирожками, заварив себе кофе, доктор стал изучать карту пациентки Старцевой. Случай у Ирины был тяжелым, вот уже час Дмитрий внимательно исследовал ее историю болезни: отек мозга, множественные переломы, паренхиматозные травмы, несколько остановок сердца - букет еще тот. «Почему такие красивые женщины часто так несчастливы?» - размышлял молодой врач. Он вошел в палату, где выздоравливала Ирина, поздоровался с пациенткой и, прикрываясь необходимостью осмотра, стал внимательно изучать пациентку. «А она еще и очень красивая!» Дмитрий окончил осмотр и завел с Ириной разговор ни о чем. Обсудив природу, погоду и осень в этом году, они перешли на рассказы о себе. Нейрохирург рассказывал терапевту о своем счастливом детстве, о мечте стать врачом, а Ирина «поплакалась в жилетку» о своей не состоявшейся любви. К обеду Дима с Ирой договорились до того, что выздоровление и выписку Старцевой они отпразднуют обязательно в самом крутом ресторане города. Понедельник начался в областной, как обычно: сначала кричал Варшавский, потом «летали» все, а потом пришли студенты, и торнадо улегся. Сразу после занятий Инна решила выяснить, кто автор субботнего сюрприза. Малинин отпадал сразу. Староста сначала подозревала Игнатова с Воронцовым, но у них было неоспоримое алиби: жены все время были при них. Орлович что-то невразумительное буркнул, вроде: «Отстань, я бы тебе анатомический атлас подарил», - и Инна отстала. Видя потуги Светловой, Вика, шутя, предложила старосте выяснить, а не главный ли больничный приколист Юрий Михайлович решил приколоться с вечно бурчащей старосты. - Инка, он мог! – серьезно вещала Воронцова. – Я точно знаю, что шутки у «Я лечу» жестокие. Светлова покраснела, потом побелела, затем пошла пятнами и тут же рванула в нейрохирургию, решив сразу же выяснить: насколько далеко могут зайти шутки Варшавского. Девушка с порога стала возмущаться: - Как Вы можете так шутить? Юрий Михайлович, это же просто с Вашей стороны… - Молчать! – рявкнул, перебивая старосту студентов, удивленный ее поведением Юра. – Я не знаю, о чем Вы тут вещаете, доктор Светлова, но точно знаю, как теперь я пошучу, причем прямо сейчас! – он метнул взгляд на остывший кофе, который мечтал выпить в тишине, пока студенты «лечат» своих подопечных. – Я Вас не допущу к зачету, если сейчас же Вы не объясните мне, какого черта, мешаете пить кофе своему куратору! До Инны медленно стало доходить, что шутить и прикалываться у Воронцовых – это генетическое и неизлечимое. Поменяв раз двадцать цвет лица, при этом, опустив Викино участие в шоу, староста объясняла, сбиваясь на каждом слове, почему ворвалась в кабинет и налетела на куратора. Юра от души повеселился, а когда Инна закончила свое горестное повествование, он все же задал вопрос: - Доктор Светлова, и кто же Вас надоумил на идею о моем участии в каретном сюрпризе? - Просто больше не на кого было думать, я …, ну…, - Инна стала пунцовой. – А Вы любите шутить. - Ясно, кажется, я догадываюсь, кто делал Вам сюрприз, и кто Вам посоветовал пообщаться со мной, - ухмыльнулся «Я лечу». – Идите к своему больному, Светлова, а в следующий раз думайте лучше. Когда Светлова покинула его кабинет, Юра быстро набрал номер на телефоне и, услышав ответ, поинтересовался: - Вик, тебе старосту совсем не жаль?.. Из-за ее прихода я не выпил горячего вкусного кофе и мое настроение стремительно катится к нулевой отметке… а ты сама подумай, что ты теперь должна делать… вот и сделай правильный вывод: какой пациент приоритетней! - рассмеялся Юра, откидываясь на спинку кресла и предвкушая немедленное общение с любимой. День заканчивался мирно и без особых потрясений. Орлович постучал в дверь кабинета Варшавского, намереваясь быстренько сдать историю болезни своего пациента, он так надеялся подремать пред ночным… - Войдите, - послышалось за дверью недовольное ворчание. - Можно? – Антон осторожно заглянул в кабинет. - Орлович, как хорошо, что это Вы, - «кровожадно» улыбнулся студенту Юра. - Заходите, - по коже студента пробежал мороз. - Я историю принес, - парень протянул Варшавскому историю болезни своего пациента. - Историю, говорите? Доктор Орлович, - куратор прищурился, поудобней устраиваясь в кресле. Кожа Антона покрылась мурашками. Такой тон куратора не предвещал ему ничего хорошего. Парень нервно сглотнул и переспросил Варшавского дрожащим голосом: - Юрий Михайлович, я что-то сделал не так? - Доктор Орлович, Вы все изначально сделали не так! – важно заметил куратор. Варшавский откинулся на спинку кресла, внимательно посмотрел на студента и вдруг разразился смехом. Недоуменно глядя на врача, Антон пожал плечами и пробормотал: - Юрий Михайлович, а что смешного я сказал или сделал, - парень был растерян. - Ну, во-первых, - чуть успокоился Варшавский, - Вы ввели в заблуждение доктора Светлову, которая в свою очередь достала все мужское население больницы. Во-вторых, спровоцировали доктора Воронцову пошутить не очень хорошо с доктором Светловой, а это уже отразилось на мне. Орлович замер, понимая, за плохое настроение куратора придется дорого заплатить! Неудачные шутки Воронцовых могли довести кого угодно. - Э… Юрий Миха… - мычание Орловича прервал Юра. - Значит так. Доктор Орлович, у Вас времени ровно до конца этого дня признаться доктору Светловой, что сюрприз, которым она терзает всю больницу, был от Вас, - Варшавский встал, нависая над студентом. – Иначе ей об этом расскажу я. - Не надо, - прошептал Антон. – Я сам, - и быстро покинул кабинет куратора. Староста группы 13-М-666 сидела в студенческой, когда с букетом цветов туда ввалился Орлович и с порога, чтобы не забыть заготовленной речи, выпалил: - Инна, ты привлекательная и умная девушка. Я давно уже думал, как признаться тебе в своих симпатиях, во только… - и тут Антона переклинило. Парень забыл все слова, которые в течение часа повторял, чтобы не забыть. Первый раз староста молчала… Он испуганно опустил глаза, протянул букет Инне, а когда та подошла забрать цветы, он робко обнял девушку и поцеловал. Это было необыкновенное чувство полета и свободы, держать любимую в руках, разве это не счастье?! - Орлович… - Светлова удивленно смотрела на однокурсника. - Ничего не говори, просто… - он снова припал губами к губам Инны. Букет был безнадежно забыт на полу, а на диванчике в комнате отдыха, ходившие последние года два вокруг да около Инна и Антон «признавались» друг другу в чувствах и эмоциях. Отдаваясь поцелуям и объятьям, эти двое не заметили, как тихонько приоткрылась дверь, и две хихикающих физиономии переглянулись, довольные окончанием эпопеи противостояния старосты и ходячей энциклопедии. Закрыв аккуратно дверь, Юра подмигнул своей Сказке и, касаясь губами ее ушка, шепнул: - Доктор пока еще Воронцова, подсматривать не хорошо… - Доктор Варшавский, почти муж… - на этой ноте Юра оборвал любимую. - Доктор Виктория, у меня в отделении есть один пациент, случай тяжелейший, практически неизлечимый, если мы не поторопимся к нему, может и… - Разнести больницу по кирпичикам, Он слегка буйный временами, - хихикнула Вика и убежала в сторону нейрохирургии. - Вот, бесенок, - чертыхнулся Варшавский, направляясь следом за любимой. По дороге длинной метров двадцать пять его умудрились несколько раз отвлечь медсестры, студенты и даже двое больных. - Вот когда не надо они работают, спрашивают, а когда надо… Эх… Когда хозяин кабинета заведующего нейрохирургией наконец-то дошел до заветной двери, его ожидал сюрприз! Войдя в свои владения, Юра ахнул: в его любимом кресле восседала его же Сказка в полупрозрачном халатике, под которым кроме кружевного белья ничего не было! Варшавский на автомате прокрутил защелку на двери, медленно подошел к своей невесте, склонился над ней и… - Доктор Воронцова, у Вас есть ровно одна минута привести себя в порядок и сделать мне крепкий кофе, - прошипел жених и тут же скрылся за дверью, где располагался личный душ зав отделения. Тяжело вздохнув и закатив глаза, Вика быстро скинула развратную прозрачную штуковину, натянула хирургический костюм и свой привычный белый халат. Пока закипал чайник, она прислушивалась к чертыханиям любимого за дверью, предусмотрительно закрытой на защелку. Сделав кофе, Виктория скромно присела на край дивана, ожидая появления «великого и ужасного». К ее удивлению Варшавский вышел из душевой, как ни в чем не бывало, молча выпил ароматный кофе, и только после этого присел рядом и прошептал на ухо, обжигая шею девушки своим дыханием: - В следующий раз я тебя за такие штучки банально отшлепаю. - Холодный, не бережешь себя, а я так хотела… – Виктория окунулась в объятия жениха. Когда ты занят делом, многого вокруг не замечаешь. Учеба иногда захватывает, и ты вполне серьезно занимаешься ей, если знаешь для чего. В преддверии первых контрольных группа 13-М-666 не сразу обратила внимание на странное поведение Светловой. Очевидным изменение проведения Инны стало во вторую неделю ноября, когда вечно всех достающая староста забыла предупредить группу об обязательном присутствии ребят на собрании факультета. Кроме Инны и Антона туда никто не пришел! А на следующий день вместо привычного крика и отчитываний Светловой студенты услышали только сводку краткой информации о графике проведения контрольных. Воронцов и Игнатов пошутили на тему, «что-то где-то как-то так», но вместо грубой реакции старосты получили подзатыльники от Орловича. - Эй, ты чего дерешься?- возмутился Влад. - Наверняка… – но эту фразу Вити им опять не дал продолжить прилетевший подзатыльник от Виктории. - Влад, ты-то должен знать, что бывает, - Виктория многозначительно показала на его правую руку, где был знаменитый укус. - Понял не дурак, дурак бы не понял, да любимая? - обратился Влад к Снежинке Ситуация усугублялась тем, что на лекциях и практиках самого «выскочку» - Антошу перестали слышать. Раньше в привычной для него манере местная энциклопедия старался поразить преподавателей своими познаниями, а теперь он просто что-то тихонько шептал на парах Светловой. Однако смена поведения Светловой и Орловича бледно померкла на фоне состоявшегося 13 ноября мальчишника счастливого жениха Варшавского. Утром в его кабинет без стука и приглашений вошли Вадим Михайлович и Олег Анатольевич, молча поставили перед удивленным Юрой ящик коньяка и уселись на диван. - И что сие за взятка? – поинтересовался студенческий «не усатый нянь», как периодически шутил Кузнецов. - Это напоминалка, - хмыкнул старший брат. – Типа, как в мобильнике. - А о чем это вы решили мне напомнить? – закипающий Варшавский расплылся в «крокодильей» улыбке. - О том, что через два дня ты станешь солидным семейным мужчиной. А значит… - хитро прищурился Олег. - Мальчишника захотели? – рассмеялся в миг расслабившийся Юра. - Ну, не то, чтобы захотели, - Вадим откинулся на спинку дивана. – Ты женишься, надо бы женатым друзьям отходной устроить, ты же вливаешься в наши ряды, - философствовал брат. - Я понял, - Юра смерил взглядом ящик. – Тогда сегодня вечером катим к морю, я еще студентов захвачу, пригодятся, как дармовая тягловая сила. - На причал? – глаза Олега сверкнули в предвкушении веселой вечеринки. - На него, Олежек, куда ж еще, - Варшавский прикрыл глаза и улыбнулся. Известие о вечернем мужском собрании студенты восприняли очень положительно. Уже к пяти часам все карты больных в идеальном состоянии были сданы, продукты заготовлены, и мужская команда в полном составе была готова к торжественному появлению у моря. Женская половина решила не отставать, и девичник был назначен на то же время только в кафе возле больницы. Вика удивленно смотрела на Аню со Снежаной. - А почему надо именно здесь, возле больницы? – Воронцова посмотрела на подруг снизу вверх. - А потому, что эти «изобретатели» едут к морю, - терпеливо пояснила Аня. – Когда напьются, имеют шанс попасть сюда. - Вот и будем спасать! – поддержала Игнатову Снежана. На причале «мужское собрание» весело праздновало знаменательное событие – женитьбу Варшавского. После первых пяти бутылок на веселые семь физиономий, врачей – героев потянуло освежиться. При этом освежителем они выбрали море! Первыми «освежились» Кузнецов, Воронцов и Игнатов. Ноябрьских купальщиков заметил наряд милиции, поспешивший спасти неразумных алкоголиков. Недаром великий писатель Гоголь писал, что «казаку любая баба – ведьма». Напророчили девчонки! Дежурный наряд патрульно-постовой службы выудил пловцов из холодной воды, не пустив не менее «трезвых» собутыльников в воду и, вызвав «скорую», отправил горе-ныряльщиков на лечение в родную больницу. Девичник подходил к концу, и когда собравшиеся у входа в кафе студентки прощались, к областной с ревом серен подлетели две кареты с красными крестами. Услышав знакомые крики и ругань, девушки переглянулись, рассмеялись и быстренько направились в приемный покой «лечить» своих благоверных. - Накаркали… - хором на бегу рассмеялись девушки. -------------------------------------- 15 ноября. Вика посмотрела на себя в зеркало. Роскошная красавица в белоснежном платье, черные волосы подняты вверх замысловатой прической, фата накрывает плечи. Наташа подошла к дочери и, улыбаясь, прошептала ей на ухо: - Юрка, когда тебя увидит, сойдет с ума! - Мам, я боюсь, - глаза Вики наполнились слезами. - Не поняла? - Наташа удивленно посмотрела на дочь. - Вик, ты чего? - Мама, - невеста прижалась к ней. - Мамочка, понимаешь… ну… когда мы просто вместе,… а когда всю жизнь… вдруг я буду плохой женой? - И что за мысли? Вика, хорошая жена – это та, которая любит мужа, понимает его. А вы с Варшавским – идеальная пара сумасшедших медиков. Прекращай слезы давить. А то макияж испортишь, - Наташа рассмеялась, наблюдая, как дочь, надув губы и сведя брови, вела внутреннюю борьбу. - Мам, - Вика обняла Наташу и прижалась к ней. - Ты же мне будешь помогать? - Конечно, буду. Слушай, все невесты ревут, все невесты дурью маются перед свадьбой. Это называется «синдром невесты». Все, бери себя в руки, а то твой жених полгорода разнесет, если опоздаешь. - Мамочка, - Вика всхлипнула, вытерла слезы и с благодарностью посмотрела в материнские глаза. - Закрой глаза, - Наташа загадочно улыбнулась дочке. Когда Вика исполнила ее просьбу, Наташа достала из сумочки бриллиантовые серьги, подаренные Андреем на их свадьбу, и одела на дочку. - Ну, вот, теперь невеста полностью готова! - Ма! - все, что смогла выдохнуть Вика, посмотрев на себя в зеркало. - Идем, Аня со Снежаной уже на улице. Вика спускалась по лестнице под руку с отцом. Андрей гордо вел свою принцессу, такую красивую, такую нежную. Камера, вспышки фотосъемки, роскошные белые лимузины… Процессия покидала Царскосельский под рев автомобильных серен. Возле ЗАГСа рвал и метал жених. Юра в роскошном черном фраке носился по лестнице, постоянно глядя на часы. Влад, Витя, Олег и Вадим курили в стороне, посмеиваясь над женихом. - Чего ржете? - Юра рявкнул на компанию. - Забыли, молодые, как недавно сами скакали? - Юра, не рычи на пацанов, они же не виноваты, что ты прикатил на час раньше! - смеялся Кузнецов. - А невесты обычно еще и опаздывают… - Вадим подкалывал брата, его забавляло, как Юра метался в ожидании Вики. Он подошел к нему, обнял за плечи и шепнул на ухо. - Юрка, с Челси ты так не прыгал. Даже надеялся, что та не приедет. Остынь, прибудет твоя невеста. - Челси я не любил, Вадик, а Вика… Вадька, это такое создание! - Юра закатил мечтательно глаза. В реальность Варшавского вернул рев сигналов приближающегося кортежа невесты. На мгновение Юрий замер, а когда лимузины остановились, рванул к ним, как ракета. Влад помог сестре выйти из машины. Андрей взял дочь за руку, подвел ее к жениху и торжественно сказал: - Юра, вверяю тебе мою маленькую принцессу. Ребята, будьте счастливы! - он соединил руки влюбленных. Наташа смахнула слезу. Юра притянул к себе Вику, молча заглянул в ее черные глаза, подхватил на руки и полетел по белой лестнице наверх. Вадим Варшавский рассмеялся и обратился к гостям: - Господа, бегом наверх, а то все пропустим! - Влад со Снежаной и Аня с Витей быстро побежали за женихом и невестой. Остальные приглашенные последовали за молодыми, посмеиваясь и обсуждая горячность жениха и красоту невесты. В фойе ЗАГСа собрались гости, а в небольшой комнате для жениха и невесты Юра и Вика стояли, обнявшись. Молча, ни слова не говоря, они просто стояли, обнявшись. Влад вошел, прервав их уединение. - Молодожены, сейчас вас позовут, идемте. - Да, - Юра поцеловал в щеку невесту, нежно взял ее под руку, и они вышли в фойе. Тут же раздался голос работника ЗАГСа: - Варшавский, Воронцова! Церемония прошла, как в тумане. Вика не видела и не слышала ничего! До ее разума дошли единственные фразы: - Согласны ли Вы, Варшавский Юрий Михайлович, взять в жены Воронцову Викторию Андреевну? - Согласен. - Согласны ли Вы, Воронцова Виктория Андреевна, стать женой Варшавского Юрия Михайловича? - Да… - … объявляю вас мужем и женой! В знак вашей любви, молодожены, обменяйтесь кольцами! - Юра посмотрел в любимые черные пропасти, надел на ее безымянный палец обручалку, поцеловал нежные пальчики и тихо сказал: - Я буду всегда тебя любить, моя Сказка! - он не отрывал от нее глаз. Вика волновалась, каждая ее клеточка ощущала его дыхание, силу, заботу и нежность. Она взяла кольцо, дрожащей рукой надела на руку любимого. - Я люблю тебя, - выдохнула она. Не дожидаясь слов работницы ЗАГСа, Юра прильнул к таким родным и желанным губам. Они слились в поцелуе, уже не слушая, что говорилось вне их маленького мирка на двоих. Потом церемония продолжилась: поздравления родителей, близких, родственников и знакомых, фото на память, дорога в ресторан. В лимузине уже Варшавские не обращали внимания ни на свидетелей, ни на друзей, ни на водителя, они целовались, наслаждаясь каждой минуткой. В ресторане все было чинно, красиво. Сначала встреча молодых, потом первые тосты. И вот объявили танец жениха и невесты. Они вышли и закружились в своем первом семейном вальсе. Подними глаза в рождественское небо, Загадай всё то, о чём мечтаешь ты! В жизни до тебя я так счастлив не был, Для тебя одной, их так любишь ты, Эти белые цветы! Я люблю тебя до слёз, Каждый вздох, как первый раз… Вместо лжи красивых фраз Это облако из роз! Лепестками белых роз Наше ложе застелю, Я люблю тебя до слёз, Без ума люблю!.. Вика закрыла глаза, полностью доверяясь Юре. Она уже не слышала ни музыки, ни слов любимой, ставшей уже их, песни. Она слышала только биение сердец и тихий шепот Юры: «Я люблю тебя до слез, моя маленькая Сказка». Он кружил ее в танце, подхватив на руки. Никто не заметил, как Олег и Влад о чем-то шептались с музыкантами. Песню на бис повторили трижды. Ни Юра, ни Вика этого не заметили. Они кружили в своем мире, и никто им в этот миг не был нужен! Когда музыка закончилась, Юра осторожно вернул Вику на ноги, они сели за стол, раскрасневшиеся и счастливые. Для Вики это была сказка – красивая добрая сказка, для Юры – испытание на прочность: ему сразу после ЗАГСа хотелось остаться с любимой наедине. Ближе к восьми вечера, он все-таки выловил момент, проверил наличие ключа от номера и шепнул Вике: - А, может, сбежим? - Давно пора! - шепотом ответила невеста. Словно шпионы, они вышли танцевать со всеми, осторожно пробираясь к выходу из ресторана. В холле Юра подхватил Вику на руки, быстро подбежал к лифту и скомандовал. - Вызывай! - Вика надавила кнопку, и лифт гостеприимно распахнул двери. - Дави «10», - Юра поцеловал жену в щеку. Когда они вошли в номер, Юра усадил Викторию на огромный белый диван, закрыл двери и, улыбаясь, посмотрел на жену. Не включая свет, в бликах луны и звезд он не спеша, освободился от галстука, снял фрак, медленно расстегнул рубашку и подошел к Ней. Ловкие пальцы хирурга в секунду разобрали замысловатую прическу невесты, фата оказалась на полу. Юра нежно обнял Вику, заглянул в любимые глаза, и прошептал: - Я тебя люблю, Малыш, - губы ласкали ее лицо, шею, спускаясь ниже, пальцы работали профессионально: осторожно потянув шнурок от корсета, быстро освободили девушку от лишнего. Платье составило компанию фате. Еще пара движений и… Она стояла возле окна вся в лунном свете, кожа сияла, словно мелкие бисеринки падали на плечи любимой, вся укутанная мерцанием звезд, девушка слегка прикрывалась руками, опускала глаза. Сегодня самая важная ночь в ее жизни, вот-вот это случится, будет ли он разочарован или доволен, что ей делать, а главное как?.. Казалось, за безмятежностью юного лица скрыто столько эмоций, а он стоял в проеме двери и любовался этим совершенством, его совершенством. «Собственник», – подсказывал внутренний голос, и он ничего не имел против. Как же ей идет эта милая девичья стыдливость! Вот рука коснулась шеи, провела вниз и плавно спустила нежную кружевную рубашку, гладкая кожа, словно бархат, хотелось прикасаться и прикасаться. Как это чудо могло достаться ему, такому… глупому? Оказавшись без столь хрупкой, но все же защиты, Вика еще больше сжалась, было страшно и невероятно любопытно. Книжки книжками, но что делать на самом деле, девушка не знала. В один миг Юра подхватил Вику на руки, аккуратно положил на кровать. Боже, как она краснеет, прикрывает глаза, вид обнаженного мужчины пока еще смущает Вику. Божественная девушка. Робкий поцелуй в губы, еще поцелуй, не такой, как первый, но еще очень нерешительный. Касание к обнаженному телу приводит в экстаз, нельзя напугать такое юное и нежное создание. Губы мужчины проводят линию поцелуев по шейке, находят ключицу, чуть задерживаются, продолжают спускаться вниз… О, это юное девичье тело, нежные холмики с их вершинами и низменностями, набухающие и требующие наслаждения, эти темно-розовые бутоны так призывно манят его, так и просят о поцелуях и ласках, и сладкое упоение гортанным хрипом, и божественное сопрано… Волшебные пальцы чуть прикасаются к девичьему телу, проводят, нежно гладят, не смея дерзнуть на вольность взять, обхватить, прижать, доставляя тем самым неземное удовольствие. Постанывая, девушка слегка приоткрывает глаза, ее розовый язычок облизывает пересохшие от страсти губы. Еще один яркий, требовательный поцелуй. Глаза горят, дьявольская улыбка скользит по губам, ад и пламя во взгляде мужчины, будет очень жарко, он отыграется за все те разы, что он провел в холодном душе. Его губы плавно спускаются все ниже и ниже. Она вздыхает и постанывает, ее ноготки царапают его спину, тут же горячее дыхание любимого обжигает ее живот, а когда его губы и язык касаются заветного и желанного, она слегка изгибается ему на встречу и напрягается. Никто и никогда ее так не касался, даже она сама, а она читала много книжек про это, но так и не решилась. Сильные и ласковые руки аккуратно, чтоб не напугать и не сделать больно, разводят ее ножки, ласки становятся нежней и откровенней. Его язык осторожно скользит по заветному лону, доставляя ранее неведомые Вике ощущения. Девушка чуть вздрагивает от удовольствия, ловит смущенный и озадаченный взгляд мужчины, закрывает глаза и отдается страсти. Юра упивается ее соком и доводит до изнеможения, он открывает ей новый, ранее неведомый мир удовольствий. И вот она уже ничего вокруг себя не видит и не слышит… - Теперь все можно, - тихо шепчет еле сдерживающийся мужчина. - Ты готова? - его губы скользнули по шелковой коже девичьей шеи. - Да, - выдыхает она, утонув в накатывающих волнах блаженства. Слегка приподняв девичьи бедра, он осторожно подготовил лоно для его проникновения, почувствовав, что любимая на пике, аккуратно вошел в нее, подчиняя и овладевая. Его губы ласково и требовательно слились с ее губами, движения стали медленными, осторожными, чтобы не причинить ей боль… Вдох, выдох, и снова вдох, выдох… еще одно аккуратное, осторожное движение, легкий нажим, и вместо девичьих вздохов – первый женский стон. Он буквально пил ее губы, их тела слились, двигаясь в такт дыхания. Захлестнувшая на мгновение боль отступила, и она почувствовала, как он заполнил собой ее лоно. Новые волны ранее не известного наслаждения захлестнули ее мир. Он не спешил, растягивая первое женское удовольствие. Сдерживая свое желание ускориться, плавными движениями он доводил ее до первого неповторимого пика наслаждения! И вот она уже приоткрыла свои алые губки, дыхание участилось до предела, ей не хватало воздуха, ее ноготки впились в его спину. Он стал двигаться чаще, она вся напряглась, руки обвили его шею…, еще один вздох…, еще одно движение… Сквозь стоны, вырывающиеся из груди, она залилась смехом впервые испытанного наслаждения, он опустошенный, уставший и довольный лежал рядом, любуясь маленькой богиней, боясь неловким движением нарушить миг счастья. Юра посмотрел на свою Сказку, такую красивую, такую желанную. Рука осторожно скользнула по ее телу. Он повернул ее голову к себе. В этих черных бездонных глазах запрыгали какие-то ранее не виданные чертики. Слегка смущаясь и краснея от собственной смелости, Вика требовательно потянулась к его губам. Он нежно ответил. - Я хочу еще! - в голосе вместо девичьей смущенности пробивалась женская настойчивость. - Я хочу тебя! - она в упор смотрела на мужа. Ее рука под одеялом беспардонно начала заводить его. Хищно улыбаясь, при этом краснея и смущаясь, она прошептала мужу: - Твой мир окреп в моих руках! Юра улыбнулся, прищурился и выдохнул: - Ну, держись! Хищная улыбка, сверкание жемчужных зубок, ее руки стали вытворять с ним немыслимое. Варшавский навис над женой, буквально влетая в ее лоно. Его движения стали быстрыми, резкими и требовательными. Она закрыла глаза, обхватила ногами его поясницу, пальцы рук заскользили по спине, оставляя глубокие царапины. Он заполнял ее собой, а она отдавалась ему без остатка. Ненасытная юная бестия и опытный боец, они стали одним целым, сливаясь друг с другом, даря себя до последнего вздоха. Одновременно взвыв, и не отпуская друг друга из объятий, они обессилено упали на белые простыни. Немного отдышавшись, Юра посмотрел на жену и выдохнул: - Да! Ну и выпустил я джинна! - Юрка, ты у меня самый - самый! - тяжело дыша, прошептала Вика. - Это было так!.. - Ты моя девочка, - Юра поцеловал Викину грудь. - Я так тебя люблю, маленькая моя Сказка, - тяжело дыша, Варшавский ловил себя на мысли, что рядом с ней этой ночью он не сможет остановиться. Прижав ее к себе, Юра на минуту прикрыл глаза. Прошло не более пятнадцати минут, в номере пахло любовью и было очень жарко. Не стесняясь, Вика встала и направилась к столу. Она шла, покачивая бедрами, ее кожа матово блестела в лунном свете. В походке появилась ранее незаметная женственная грация. Юра сглотнул. Нет, сегодня он точно побьет все рекорды мира, разве может не возникнуть желание, когда смотришь на ТАКОЕ! Вика сделала несколько глотков прохладного сока, медленно подошла к кровати, склонилась над мужем. Несколько сладких капель сорвались с ее губ на мужскую грудь... Юра на секунду вспомнил ее попытки околдовать его, сейчас в ее глазах уже погас огонек смущения, она не покраснела и не закрыла глаза, она уже точно знала, чего хочет… Ее губы обожгли мужскую плоть и вмиг завели его. Кончиком язычка она ласкала головку, ее нежные пальцы, слегка придавливая «жертву», доставляли удовольствие. Словно эскимо, она «съедала» его окрепшую плоть. Мгновение, вздох… Юра на секунду вспомнил ее наивные попытки освоить оральные ласки на мороженом, улыбнулся и… не понял, как она оказалась сверху. Еще пару часов назад это была милая стеснительная девочка, а сейчас... ни следа девичьей стыдливости, застенчивости и страха! Сейчас рядом с ним была молодая грациозная женщина, уже знающая и понимающая, чего она хочет. Дальше все было, как в тумане. Ее поцелуй, жаркое дыхание, медовый аромат волос и кожи. Интуитивно совершая каждое движение, стремясь получить максимум удовольствия, она просто изматывала его пыткой наслаждения. Ее плоть «всасывала» в себя его мужское естество, губы и пальцы обжигали и пленяли грозного хирурга. Никогда он, считавший себя опытным, не испытывал подобного, никогда ни одна женщина мира не доставляла ему такого кайфа! «Что ты со мной сделала?» - последняя мысль, пролетевшая в его голове, перед тем, как Юра, взорвавшись фонтаном, просто провалился в Нирвану. Вика лежала на нем, счастливая молодая хищница, дорвавшаяся до запретного. Она губами касалась плеча мужа, вздыхая и что-то шепча. Он не слышал ни слова и не ощущал ничего. Только стук ее сердца, учащенное дыхание и эти горячие губы на плече.
Natvic: Все хорошее рано или поздно заканчивается, вот и выходные больнице от шума, отведенные свадьбой Варшавских, закончились. Ровно в 9.00 в понедельник молодожены «Я лечу» привычным кричаще – возмущающимся методом торжественно известили второй этаж областной больницы о своем возвращении. - Рабочий день начался, - хмыкнула Алла Львовна Алине Алексеевне, и старшие сестры быстро заняли свои рабочие места. Юра влетел к себе в отделение, по дороге наградив «нежной» бранью сестер и санитаров. У кабинета его встретил доктор Матросов, готовый отчитаться о том, как прошло дежурство. - Юрий Михайлович, доброе утро, и мои поздравления. - Спасибо, - буркнул «Я лечу», открывая кабинет. - Проходи. Как ночь прошла? - Отлично, все спали, показатели в норме, новых пациентов нет, - четко отрапортовал парень. – Юрий Михайлович, больная Старцева уже встает. - Что? С ума сошли? У нее же ноги по кускам слеплены! Там болтов больше, чем костей! Сустав бедренный заменен! Какое «встает»? А остановки сердца, а отек мозга? - Так прошло уже два месяца, пора несмотря ни на что вставать, - уверенно ответил Дмитрий. - Тем более, все было под моим личным контролем. - Послушай меня, Дима, - Юра шипел не хуже королевской кобры, - мы Иру по кускам с того света всей больницей собирали, и если по твоей милости с ней что-то случится… - По моей милости с ней ничего плохого не случится, Юрий Михайлович, - парень вел себя уверенно, не страшась гнева начальника. - Просто Ирине пора вспоминать элементарные навыки. Еще немного и, думаю, можно начинать курс тренажеров. - Охренеть! - Варшавский плюхнулся в кресло. - Картина маслом! - Юрий Михайлович, Ирине надо вставать, тем более, что… - Тем более, что что? - Юра впился глазами в подчиненного. - В пятницу мы подаем заявление в ЗАГС, - Матросов улыбнулся. - Что подаете? Куда? - глаза заведующего нейрохирургией округлились и увеличились. - Я договорился с секретарем ЗАГСа, она в пятницу приедет к нам и примет заявление, - молодой врач улыбался. - Я понял, - театрально вздохнул Юра, - за своими свадебными гонками я проморгал больную! - Не проморгали, я у Вас ее просто увел, - рассмеялся Дима. - Тогда тебе поручение, доктор Матросов, - Юра злобно усмехнулся, прикидывая, как его идея взорвет больницу, а особенно попортит жизнь некоторым терапевтам. - Какое? - парень с готовностью слушал начальника. - Срочно лети в хирургию на сестринский пост, - гадливая улыбка расплылась на губах Варшавского, - и по очень большому секрету сообщи о вашем с Ирой решении Алле Львовне. Да, и добавь, что я с Викой будем свидетелями на свадьбе. - Правда? - глаза молодого врача загорелись. - Правда, только что я так решил, и вам со Старцевой от меня не отвертеться, - хмыкнул Юра. - Только все обязательно сообщи Пион, и добавь, что это по ОЧЕНЬ БОЛЬШОМУ СЕКРЕТУ! - Хорошо, - пожав плечами, Матросов отправился выполнять поручение шефа и радовать Иру появившимися свидетелями. Когда студенты пришли на практику в больницу, новость о свадьбе подчиненного Варшавского доктора Матросова и Юриной бывшей пассии Ирины Старцевой гуляла по больнице под ОЧЕНЬ большим секретом. Больше всех этот секрет задел Мальцеву Татьяну Семеновну. «Подруга» Старцевой весьма оригинально отреагировала на возникшие между Димой и Ирой чувства. Доктор Мальцева, услышав от медсестер новость, от переизбытка эмоций уронила на себя стаканчик с кофе, а когда все-таки пришла в себя, отправилась в нейрохирургию. Появившись в новом отделении больницы, Татьяна бесцеремонно ввалилась в кабинет Варшавского и с порога поинтересовалась: - Неужели Ирку пожалел, пацана на ней жениться заставил? – яду в голосе Мальцевой могли бы позавидовать самые ядовитые змеи. - Танюша, представь себе, что нет, - Юра улыбнулся. - Прихожу на работу, а меня на свадьбу приглашают, Я так рад за Ирку! А ты? - Свечусь от счастья, - поцедила сквозь зубы терапевт. - Я и вижу, вот-вот, яд с губ закапает, - ехидно заметил нейрохирург. - Тань, смотри не отравись. Мальцева вскочила с дивана и, позеленев от злости, вылетела из кабинета заведующего. А студенты уже развлекались с новым поступлением в хирургии. Алла Львовна, увидев ребят, тут же скинула на них нового больного: мужчина с приступом аппендицита, при этом еще и в стельку пьяный. Это, мягко говоря, нетрезвое «тело» взял на себя Витя Игнатов. Знающим взглядом окинул подарок старшей сестры, усмехнулся и строго выдал друзьям больного: - Ну, ладно, сейчас измерим ему давление, температуру, и по капельнице в каждую руку, авось через полчасика протрезвеет, а там и аппендицит вырежем. Товарищи «тела» наблюдали за манипуляциями студента, хоть и не положено толпиться в палатах. Другие ребята с интересом смотрели, чем же закончится Витин спектакль. Игнатов, измерив давление и пропальпировав живот алкоголика, стал искать градусник. Орлович тут же вмешался в процесс, наставляя однокурсника: - По протоколу градусников два типа: синий - под язык, и красный - если язык недоступен, то в иное отверстие, - пытался культурно объяснить анальный метод измерений Антон. Однако синего градусника найти Витя не смог. Только красные повсюду лежат. - Так, - веско выдал доктор Игнатов, - хрен с ним, не стану унижать парня перед друзьями, благо градусник стерильный и температуру измеряет одинаково. Засунув анальный градусник алкашу под язык, Витя усмехнулся и присел на стул у его кровати. В палате воцарилась гробовая тишина, молоденькая сестра, сидевшая возле больного напротив, посмотрела на студента, покачала головой и ехидно заметила: - Солнце, это анальный термометр, тебе «Я лечу» за подобные манипуляции, связку таких термометров по назначению засунет. - Солнце, - Витя подхватил интонации сестры, - не нашел оральный, твои коллеги не подготовили его, - злобно усмехнувшись, Игнатов продолжил. - Как думаешь, что и куда за отсутствие нужных инструментов засунет Варшавский вам? - Да и температуру нужно измерить во время, - в дверях палаты стоял «Я лечу», злобно усмехаясь. - Да и клиент в данный момент сам не знает, где у него голова, а где ж**а, - студенты рассмеялись комментариям куратора, а сестра покраснела и опустила глаза. - А теперь, Солнце, - Юра продолжил нагнетать обстановку, глядя на медсестру, - бегом на пост, и чтобы через пять минут назад, тут были все нужные термометры! Веселье было прервано появившейся Алиной Алексеевной. Тефтель кивнув на студентов, сообщила Варшавскому: - Там привезли человека с закрытой черепно-мозговой травмой. Может, ребят пока по больным отправить? - Хорошо, - Юра потер переносицу. - Все идут по своим больным, занятие, через час, - и, повернувшись к старшей сестре нейрохирургии, спросил, - как состояние больного? - Судя по храпу, нормальное. Когда Варшавский пришел в свое отделение, то больного сразу не обнаружил. «Наверное, Алина его уже в палату определила», - подумал Юра и взял на сестринском посту розовую папку – историю болезни вновь поступившего. Удобно устроившись у себя в кабинете, Варшавский раскрыл папку и взглянул на карту нового больного, заполненную врачами «скорой». Его глаза второй раз за этот день округлились от удивления. Черным по белому, точнее, синим по розовому было написано: «графа «диагноз»: «ЗЧМТ» (закрытая черепно-мозговая травма – прим. автора). Графа «Что случилось»: «Шел. Упал. Опух. Умер». - Твою мать! - крик Юры разнесся по всему отделению. - Это что же «скорая» за подлянку нам устроила! Сами не хотят с покойником возиться, милицию вызывать, так они нам подсунули? На крик прибежали Алина Алексеевна и нейрохирург Романовский, принявший смену у Матросова. - Что случилось? - старшая сестра с тревогой смотрела на шефа. «Я лечу» молча протянул карту нового больного. Тефтель и Романовский переглянулись. - Он был жив еще минут пять назад, - Марк Семенович пожал плечами. - Да я их за такие шутки… - взревел Юра, быстро набирая указанный в карте мобильный номер бригады, которая привезла «товарища». – Это Варшавский, вы мне кого привезли, козлы? - «Я лечу» нажал громкую связь. - А чего такого? – послышалось в трубке. - Нормальная травма, как раз для нейрохирурга, там на трещину подозрение. - Так, он же мертвый! Сами написали! – рявкнул Юра. - Что уже умер? Мы же живого везли, - на том конце явно не поняли ситуацию. - У вас в сопроводиловке что написано? «Шел. Упал. Опух. Умер». И что с ним делать? - на том конце ответили тишиной. А через секунд пять все же выдали: - Юрий Михайлович, простите идиотов, мы не специально, это не шутка, это мы торопились и сократили: «Опух. Умер» - Опухоль умеренная. Нейрохирургию огласили раскаты трехэтажного мата в исполнении Варшавского. Алина Алексеевна и Марк Семенович, переглянувшись, прыснули со смеху. Когда они с Юрой вошли в палату к больному, ставшему причиной шума, там тихо посапывая, спал в дупель пьяный мужик со здоровенной шишкой на лбу. - Второй алкаш за день, - пробурчал Юра. - Придет в себя, МРТ сделать и разобраться, что за «опух. умер» и в чьих мозгах трещина, которую подозревали эти «скорые» юмористы, мать их. Инна растерянно изучала карту своего больного. Вид старосты выражал скорбь и уныние. Орлович тихо подошел к подруге и спросил: - Помочь? - Ага, мне надо этому, - она кивнула на спящего пациента, - клизму ставить. - Давай, ты посидишь с моей бабулькой, а я пока твоему клизму поставлю, - Антон осторожно приобнял Инну за плечи. - Правда? - Светлова обрадовалась. Не сказать, чтобы она была стеснительной, но ставить клизму здоровому мужику… - Давай, в соседней палате, бабушка у окна лежит, посиди с ней, а я… - Антон хмыкнул и стал будить больного. Светлова слушала очередной рассказ пациентки об ее семи внуках и дюжине правнуков, когда в палату вошел усталый Антон. Он присел рядом со старостой обнял ее и шепнул: - Хорошо, что ты не пошла этому му**ку клизму ставить. Выйдя в коридор, Светлова устроила Орловичу «допрос с пристрастием». Антон отчаянно сопротивлялся женскому любопытству, но после глубокого и долгого поцелуя сдался. - Ну, я и ставил этому уроду клизму. Ввожу ему трубку в задницу. Спрашиваю: «Нормально?». Мычит, мол, угу... Я переспрашиваю: «Не больно?» В ответ опять угукает, козел, - Антон стукнул кулаком в стену и покраснел. - Думаю, случилось что-то? Ты говорила, он такой разговорчивый был… Короче, открыл я кран посильнее. Только открыл, у него изо рта вода полилась!!! Я чуть не поседел досрочно! - Как это? Изо рта вода полилась… - Инна удивленно посмотрела на Орловича. - Оказалось, этот паршивец, набрал в рот воды, и решил меня подколоть! – парень был возмущен. - А если бы ты там была и испугалась? Девушка прижалась к своему «спасителю», удобно устроив голову на его плече. - Антошка, ты у меня такой заботливый, - ласково проворковала Инна. - Это потому, что я тебя люблю, - краснея, Орлович поцеловал свою девушку. Влад со Снежаной внимательно слушали Аллу Львовну, принимая пациента – самоубийцу. - Парнишка наглотался таблеток и порезал себе вены, а для неотвратимости содеянного еще и пырнул для приличия себя в живот ножом, - вещала Пион. - А выжил как? – поинтересовался Влад. - Сосед по коммуналке, ломившийся в ванную, «спас» горе – самоубийцу, замотал ему руки и вызвал скорую, - ответила сестра. - Ясно. Значит, по старой схеме: откачали его, капельницу сделали, и в больницу привезли. А попал этот подарок в хирургию, так как ножевые все-таки. - Точно, молодец, Воронцов, - похвалила студента Алла Львовна. - Лежит, все время он орет, что жить не будет, убьется, любовь у него несчастная. - То-то его ремешками к кровати и прикрутили, хмыкнула Снежана. - Поскольку с пареньком все по нашей части уже все в порядке, то надо его в неврологию перевозить, пусть Алена Игоревна с этим дебоширом недорезанным мучается, - веско закончила экскурс в историю больного старшая сестра. - Капельницу поставьте и везите к Золотко.. Снежана быстро поставила больному прописанную капельницу, Влад закрепил штатив на каталке и покатил больного в неврологию. Парнишка никак не успокоится – орет себе и орет. Влад, подмигнув жене, наклонился к пациенту и доверительно шепнул: - Мне это маленько надоело, - парень решил приколоться над беспокойным больным. - Ах, так, жить не хочешь, ну и не надо, будешь донором органов, - и Воронцов отсоединил капельницу. Действие безвредное, однако эффект произвел мгновенно, да тот еще эффект. Парень притих. Влад, подойдя к лифту, на вопрос лифтера куда: наверх, или в морг, ответил уверенно: - В морг. Паренек на каталке побелел и начал что-то бормотать о врачах – убийцах. А когда лифт остановился и открылся, начал орать уже во весь голос: - Спасите, помогите, убивают! Снежана кивнула на фиксирующие больного ремешки, лифтер хмыкнула, мол, явно не в себе, раз ремнями прикручен, и внимания на кричащего никакого не обратила. Выкатив пациента в подвальный коридор, Влад «пошутил»: - Это не больно, потерпи, осталось недолго, раз и готово... Паренек воспринял все, как явно вселенский заговор, вспомнил, бормоча под нос, все фильмы, где у людей вырезают органы, и впадал в полную прострацию... Влад провез его через весь коридор мимо дверей морга, закатил во второй лифт и вежливо попросил второго лифтера поднять их маленькую процессию на четвертый в неврологию. Когда ребята с больным добрались до палаты, на него смотреть стало страшно, лежит весь белый покорный судьбе. - Что вы с ним сделали? – зав. неврологией удивленно смотрела на позеленевшего «самоубийцу». - Полечили, через подвал к Вам, Алена Игоревна, привезли, - хихикнула Снежана. - Вроде фамилию Вы уже поменяли, доктор Смерть, - «пошутила» невролог, - но шутки у вас... - Воронцовские! – рассмеялся Влад. - И больше он покончить с собой не попытается, - Снежана обняла мужа. - Шоковая терапия! Братья Варшавские стояли на крыльце, курили и обсуждали своих пациентов. Юра «хвастался» больным, который «Опух. Умер». Вадим рассмеялся и выдавил брату: - У меня тут с утра одна крутая девочка рожала, так весь родзал рыдал со смеху! - Смешно рожала? По-особенному, через оральное отверстие? - съязвил «Я лечу». - Не, там смешнее было. Противопоказания на наркоз, - Вадим затушил сигарету. - Родила сама, правда, мы рассчитывали на килограмма три, а вышла крикливая особа на четыре триста. - И маме не понравились лишние кило триста? Решила дитя из памперса на шейпинг? - Юра сочувствующе посмотрел на брата. - Юрка, не перебивай, - усмехнулся старший брат. - Так вот. Краля родила толстенькую девочку, естественно порвалась, и я ее шил на живую. Наркоз нельзя – аллергия. - Представляю этот концерт: крутую шьют без наркоза… - мечтательно протянул нейрохирург. - Не представляешь! - Вадим снова рассмеялся. - Шью ее. Она стонет – больно тетке без наркоза. Но держится. Осталось два шва наложить, и тут она мне усталым голосом выдает буквально следующее: «Доктор! Вы бы мне хоть новокаина вкололи!» - Так ей же нельзя! - Юра удивился. - Вот и я ей говорю, мол, нельзя тебе, красавица, никакой наркоз, даже новокаиновый, помереть можешь. - И что она? - в глазах младшего брата блеснул неподдельный интерес. - А она мне в ответ такое выдала, что еле завершил операцию. Прикинь, тетка мне так эротично простонала: «Доктор, будьте гуманны, НУ, ХОТЬ ПОДУЙТЕ МНЕ ТАМ, БОЛЬНО ЖЕ!!!» - Жаль, меня не было на этом концерте, я бы подул… - усмехнулся Юра. - А потом тебе Вика так подула бы, кобель, - Вадим хлопнул брата по плечу. - Только же женился! - Так я бы вентилятором «дул». Я ж не камикадзе, я – Варшавский! - По-моему, в данном случае это одно и тоже, - рассмеялся Вадим. - Ладно, дай мне парня какого-нибудь из студентов на день, надо кое-что поносить, попереставлять, - Вадим открыл двери, пропуская брата вперед. - А бери Малинина, его пациентку выписывают, - «с барского плеча» расщедрился Юра. - А я пошел жену искать. Для некоторых ни один день не проходит без происшествий, тем более, мало кто знает о том, что Вика больше не Воронцова, а доктор Варшавская. Фамилии, что одна, что другая, говорят за себя, а их смешение ведет к большому взрыву или маленькому тайфунчику, которым сейчас и являлась девушка. Пока «Я лечу», общался с братом, Вика проверила своего нового больного, благо операция прошла успешно, и уже собиралась выйти, когда молодой наглый пациент после аппендицита стал приставать к тихой и спокойной Юле Малининой. - Девушка, у вас в отделении презервативы есть? - гнусаво протянул мальчишка. Варшавская хмыкнула и подошла к однокурснице, которой явно не помешала бы ее помощь. Смерив с ног до головы больного презрительным взглядом, Вика бросила в ответ: - Ну, есть. - А примерить можно? – уставившись уже на Вику, как бы остроумно на публику пошутил пациент Малининой. Находившиеся в палате еще двое парней лет по 16-18 рассмеялись. Вика удивленно вскинула брови и таким нежным и добрым голоском поинтересовалась: - А что, у тебя проблемы? Боишься, спадать будет? Парень покраснел и что-то тихо заворчал, но тут нашелся его сосед, непосредственно Викин больной, рассчитывавший все-таки посмеяться над молоденькой докторшей: - Девушка – доктор, а как Вас зовут? - Тетя Вика, - небрежно бросила Варшавская, и, дернув Юлю за халат, вышла из палаты. Уже в коридоре, поблагодарив Вику за помощь, Юля улыбнулась и тихонько хихикнула: - Настоящая Варшавская! - Вы абсолютно правы, доктор Малинина. Что есть, то есть, - услышав последнюю фразу, Юра, тихо подошедший к студенткам, не смог не вставить свои пять копеек. Усмехнувшись, он по-хозяйски обнял жену и «уволок» Викторию в ординаторскую. Игорек Малинин под чутким руководством Вадима Михайловича переставил кровати и тумбочки в новой предродовой палате, в коридоре возле процедурного расставил мягкие стулья для мамочек и устало присел передохнуть у дверей родильного зала. Прикрыв глаза, парень расслабился, но его отдых продлился не долго. - Доктор, доктор, - кто-то толкнул Игоря в плечо. Открыв глаза, Малинин увидел медсестру и акушера, только что вышедших из родзала. - Пойдемте, молодой человек, - уверенно сказала доктор, - поможете тащить! Уставший Игорь попытался объяснить, что он не гинеколог, но получилось только невнятно промямлить: - Я не по этой части, вдруг чего-нибудь оторву, - акушер и медсестра рассмеялись от этих слов. - Не морочьте мне голову, юноша, и поторопитесь, времени у нас мало, скоро опять роды начнутся. Из последних сил уставший студент поплелся за женщинами. Его провели через родзал, где он старался не смотреть по сторонам и думал о том, что же там за такие тяжелые роды, что сами вытащить не могут, и его студента – недоучку тащить ведут. Однако уже в конце родзала Игорю открыли дверь в небольшую комнатку, ткнули в старую кушетку и скомандовали: - Тащите в коридор, студент.
Natvic: Первый рабочий день, да еще и после праздников всегда проходит тяжело, но на удивление четы Варшавских, их первый день в статусе семьи прошел почти тихо и практически без эксцессов. Даже «скорая» больше никого не привезла, это было подозрительно, но сегодня не их дежурство. Можно и дальше быть молодоженами. В шесть вечера парочка возмутителей спокойствия отправилась домой, студенты попарно разбежались, и в больнице наступила долгожданная тишина. Уже дома Юра удобно развалился на диване, обнимая Вику. Он перебирал густой черный водопад ее волос, витая в облаках мечты, когда голос любимой жены бесцеремонно спустил его с неба на землю. - Юр, а как мы назовем нашего малыша? - словно большая сытая кошка, промурчала Вика. - Не знаю, - «Я лечу» улыбнулся. - Посмотрим, кто родится. - А представляешь, если будет двойня? - хихикнула, развернувшись к мужу, молодая хищница, - у нас это, похоже, семейная особенность, вон, маман вторую двойню ждет, - обнажив свои жемчужные зубки, и тут же прикусив губу любимого, Вика вовлекла его в страстный поцелуй. - Вадим рассказал по секрету, что подозревает у твоей тетки тоже двойню, - Юра нежно подул в ушко жены, - так что не волнуйся, это по мужской линии. Двойней озадачится доктор Воронцова в прошлом Смерть. - А ты кого бы хотел больше: сына или дочек? – Вика потерлась носом о нос мужа, ответ на ее действия тут же уперся в бедро. - Хулиганка ты, - пробурчал Юра, целуя жену. - Еще пара таких движений, и я тебе тройню заделаю, доктор Варшавская. - И все-таки? - молодая жена нависла на Юрой, дразня и возбуждая. - Мне все равно, - выдохнул Варшавский, резко вставая. Он подхватил Вику на руки, закружил по комнате, шепча: - Хоть сына, хоть дочек, с тобой сам процесс – сказка, Сказка моя. Уже в спальне, лаская и доводя любимую до желанного удовольствия грозный «Я лечу» улыбался, наблюдая за своей очаровательной женой, и благодарил Бога за этот во истину божественный подарок. Время летит неумолимо. Ноябрь, ознаменовавшийся в новом отделении областной больницы свадьбой заведующего и помолвкой молодого и талантливого доктора, «под занавес» преподнес еще один сюрприз. Занятие у студентов 30 ноября проходило в операционной: доктор Варшавский и доктор Бухтев проводили лапароскопическую холецистэктомию. На фоне проводящейся операции слышалось тихое бормотание «штатного» комментатора» хирургии Долбачева: - Выполняется при помощи видеооборудования и специальных тонких инструментов, которые вводят в брюшную полость через маленькие отверстия… - До одного сантиметра, - не мог не встрять в мерное бухтение доктора Гоши «ходячая энциклопедия» Антон. - Спасибо, доктор Орлович, - прошипел Долбачев, - после операции следов на коже практически не остается… метод лапароскопической холецистэктомии имеет ряд преимуществ по сравнению с классической холецистэктомией: меньшая травматичность… короткий период госпитализации, быстрое возвращение к привычному ритму жизни, - закончил «лекцию» Долбачев, когда Варшавский и Бухтев у стола закончили свою работу. - Выздоровление сокращается до 3-4 дне… - слова Орловича оборвал звук упавшего тела. Врачи и студенты обернулись: на полу операционной без сознания лежала Юля Малинина. - Мамочка, - вскрикнула Вика, зажала рот рукой и «присоединилась» к однокурснице. Тишину операционной разорвали крики «Я лечу»: - Картина маслом! - Юра подлетел к жене, подхватил ее с пола, бросив попутно Игорьку: - Малинин, твою мать, за мной в гинекологию! Мы попали! Интуиция искусного нейрохирурга – кудесника не подвела: Вика и Юля оказались беременными. - Вадь, на всю голову теперь беременным буду я! – младший брат метался по кабинету старшего. - Точнее – вся больница от тебя, - рассмеялся Вадим. - Брат, вот скажи, что страшного в том, что твоя сказка через месяцев этак почти девять родит маленького «Я лечу»? Ну, будет с мамой, тетей и подругой коляски катать, памперсы менять. - А еще этот отпрыск благородных медицинских кровей будет орать день и ночь! - Юра упал на диван. - А что, не в кого? - Вадима явно развлекала эта сцена. - Еще как есть в кого, сам знаешь, - обреченно выдохнул младший Варшавский. - Все, пошел главного в кардиологию определять. - Зачем? – не понял шутки заведующий гинекологией. - Прадедом его теперь дразнить буду! – Юра вылетел из кабинета брата. Вика с Юлей, удобно устроившись в палате «под крылышком» Валима Михайловича, тоже обсуждали сложившуюся ситуацию. - Знаешь, мне интересно посмотреть на деда, когда Юрочка его начнет прадедушкой называть, - мило улыбаясь, рассуждала Виктория. - Ты сейчас опасней королевской кобры, - усмехнулась Юля, - мало деда от язвы лечила? - Да нет, в соседней палате с тем же девятимесячным диагнозом тетка с маман «прилегли», а тут еще и я всех осчастливила, - девушка сияла от счастья. - Скорее, это Юрий Михайлович осчастливил тебя, себя, и обрек всю больницу на 9 месяцев ада на каторге, - Малинина откинулась на подушку. - Декабрь… март… август... – тихо бормотала Вика, загибая пальцы, вычисляя сроки. – О! Львенок! - Кто? – не сразу поняла Варшавскую Юля. - Малый будет львенком! – восторженно объявила Виктория. - А, может, малая? - улыбнулась Малинина. - Не, у нас будет мелкий микронейрохирург! – рассмеялась черноглазая Сказка. - Кто? - Юля явно не успевала за полетом мысли однокурсницы. - Микронейрохирург! - повторила Варшавская. - Микро, потому что пока еще маленький, а нейрохирург… он мозги всем с детства выносить будет, - хихикнула она. - Есть в кого! А за окном шел снег. Зима в этом году наступила как-то незаметно, на улице было приятно прохладно, а в воздухе областной больницы кипели страсти, искрили молнии и гремели раскаты громов: будущий папаша «Я лечу» и главврач ежеминутно выясняли между собой, насколько последнему подходит титул прадеда. В размеренную студенческую жизнь декабрь ворвался чередой контрольных, которые были «добросовестно» прогуляны будущими мамами, отлеживающимися в отделении у Варшавского – старшего. Первый теоретический зачет по общей хирургии был назначен на десятое декабря. Утро не предвещало особых катаклизмов: Юра и главврач дружно навестили отделение Вадима, которое, можно сказать, превратилось в целый семейный центр Варшавских – Воронцовых, при этом, будущий папа умудрился не поругаться в очередной раз с будущим прадедом. «Мамочки» группы 13-М-666 чувствовали себя хорошо, больше никто из студенток этой группы не осчастливил своим постоянным присутствием вышеуказанное отделение, поэтому грядущий зачет сюрпризов не обещал. Зачет у ребят вместе с Варшавским должна была принимать молодая перспективная преподаватель медина, которая нормально относилась к студентам и никого никогда не «заваливала». Будущие врачи дружно собрались в учебном классе, ожидая прихода «Я лечу» и Маргариты Федоровны. Рыжова появилась за двадцать минут до назначенного времени, выяснила у студентов, где находится кабинет Варшавского, и отправилась прямо к нему согласовывать проведение зачета. Маргарита Федоровна Рыжова была яркой шатенкой лет тридцати. Недавно защитив кандидатскую, она считалась талантливым молодым специалистом и надеждой кафедры общей хирургии мединститута. По жизни Марго была в меру практичной, в меру эгоистичной и в меру наглой особой. Поэтому, увидев обаятельного мужчину, о таланте которого ходили легенды, кандидат медицинских наук Рыжова решила, что доктор Варшавский Юрий Михайлович должен принадлежать ей. Мило почирикав о грядущем зачете у студентов и согласовав детали проведения оного, Марго всю дорогу от кабинета «Я лечу» до учебки пыталась внушить Юре, что лучшей кандидатуры на роль его спутницы жизни и профессии, гений скальпеля не найдет. - Юрий Михайлович, мне очень интересно Ваше мнение о современных методах использования видеооборудования при полостных операциях, - делая крайне заинтересованный вид, вещала Марго. - В последнем номере «Хирургии» моя статья на эту тему. Прочтите, и Вы узнаете мое мнение, а я сэкономлю свое время, - отрезал Варшавский. - Не люблю бессмысленных разговоров э… - Юра обернулся к «собеседнице», - пардон, не запомнил имени – отчества. Эту сцену из-за угла наблюдали опаздывающие на зачет Юля с Викой. Малинина опасливо оглянулась на однокурсницу, но та хмыкнула и махнула рукой на потуги Рыжовой. Будущие мамы, постучав, вошли в учебный класс, Маргарита Федоровна приклеила улыбку, а Варшавский, молча, кивнул на свободные стулья. Когда все расселись, «Я лечу» раздал студентам листы с вопросами, и ребята занялись их изучением. Страдающая уже третий день от токсикоза Вика, сидевшая ближе всех к Марго, не выдержала ярко выраженного приторного запаха ее духов и, достав из кармана халатика маленькую баночку, стала хрустеть маринованными каперсами. Рыжову поступок студентки и бездействие Варшавского разозлили, придвинувшись к Юре, Марго обратилась к Вике: - Воронцова, дедушка – главврач еще не является поводом такого поведения на зачете. - А что делать, если мы кушать хотим? - положив руку на еще плоский живот, хрустнула в ответ огурчиком Вика. - Получить «незачет» за отвратительное поведение, - скривилась преподаватель. - И кто же, интересно, отец этого недоразумения? - Рыжова истекала ядом неприязни к студентке, которой, по мнению преподавателя, слишком повезло с дедушкой. - Я, - оскалился в улыбке «Я лечу». - Доктор Варшавская, пересядьте ближе к окну, Вам противопоказаны резкие запахи. А Вам, - Юра ухмыльнулся, - не помню имя – отчества, следует судить о студентах не только по их фамилии, и да, Вам «незачет» за неумение проигрывать более удачливым соперницам. В конце занятия Варшавский, не обращая внимания на Рыжову, собрал у ребят ответы на вопросы зачета, бросил, не глядя, пачку листов на стол и объявил: - Теоретический зачет вы сдали, ведомость я подпишу, а теперь, Варшавская и Малинина, марш в палату, остальные – по своим больным. Студенты, обсуждая «зачет», покинули класс. Юра смерил недобрым взглядом Маргариту Федоровну, усмехнулся и направился к двери. По дороге он, не оглядываясь, небрежно бросил: - Не вздумайте пытаться вредить моей жене, это для Вас может весьма плачевно закончиться в профессиональном плане. В голове шли плановые учения бронетанковых войск. Во рту, казалось, отметились все коты округи. «Это ж как надо было нажраться», - робко проскользнула мысль и тут же разорвалась искрами салюта. Осторожно приоткрыв глаза, Варшавский сощурился, разглядывая обстановку. Юра находился в своем кабинете, лежал на диване, а в его рабочем кресле у окна кто-то так же пытался прийти в себя. - Ау, - хрипло выдал «Я лечу», - ты кто? - Царь, тьфу ты, твой тесть, - прошептал Воронцов. – У тебя есть что-то от головы? - Есть: коловороты, дрели, долото американское, - «пошутил» Юра. - Вот ты серьезно можешь? Или ты только со студентами строгий и грозный? – с трудом пробормотал Андрей. - Я со всеми просто гений, - наконец встав, Юра потянулся и тут же пожалел, что сделал это. – Знаешь, тестюшка, пить с тобой одно удовольствие, а трезветь – другое. - Юрка, не язви. Дай мне выпить какой-нибудь вашей бурды, чтоб в голове прояснилось, - Воронцов осторожно встал. - Ладно, пошли на пост. Сейчас наши сестры проявят милосердие и спасут нас, - хмыкнул Варшавский. - Пошли. Уже выходя в коридор, Юра оглянулся на собутыльника и, пожав плечами, спросил родственника: - Андрюха, а в честь чего мы с тобой так напились? - Э… А… - Воронцов задумался. - Очень информативно, - усмехнулся Юра. – Кажется, надо к моему братцу заглянуть. Пили явно с его подачи. Алина Алексеевна рассмеялась, увидев ползущих по стеночке Юру и Андрея. Когда горе – собутыльники подошли к посту, старшая сестра нейрохирургии, словно волшебница, выдала болящим два стакана с шипучей жидкостью. Молча выпив, мужчины переглянулись, кивнули друг другу, и Варшавский тихо спросил Воронцова: - К Вадиму? - К Вадиму, - согласился Андрей. Алина Алексеевна понимающе покачала головой и, вздохнув, проинформировала начальника: - Юрий Михайлович, можете возвращаться на диван, - сестра улыбалась. – Просто вы с Андреем Владиславовичем вчера перепутали УЗИ Натальи Викторовны и Вики. - То есть? – брови Варшавского выгнулись от удивления. - Ой, да ладно, - Тефтель махнула рукой и рассмеялась. – Вы вчера забрали снимки УЗИ у жен, а потом тут их рассматривали. Сначала Андрей Владиславович искал на снимке второго малыша, а потом Вы пытались понять, откуда на УЗИ Вики взялся второй плод. - Я так понимаю, истину мы нашли в чем-то очень высокоградусном, - сделал вывод Воронцов. - О да! – Алина Алексеевна откинулась на спинку стула. – Сначала был коньяк из личных запасов зав нейрохирургией, ваша нычка пуста, Юрий Михайлович. Потом вы перешли на стратегический запас хирургического отделения, выпив две бутылки водки, а потом послали дежурную в супермаркет за шампанским. - За шампанским? – Варшавский от удивления открыл рот. - Да, три бутылки, - старшая сестра еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться, глядя на переглядывания и мысленный процесс горе – собутыльников. - Я не могу в таком виде показаться жене, - практически хором выдали Юра и Андрей. - Тогда предлагаю койки в процедурной и капельницы, - развела руки Алина Алексеевна. - Принято, - Варшавский потянул тестя в сторону палаты. – Воронцов, за мной, теперь я главный, - усмехнулся тестю Юра, вталкивая последнего в процедурную. До боли в голове знакомый мужской голос о чем-то спорил с не менее знакомым женским. Юра, не открывая глаз, прислушался: - Алина Алексеевна, я все-таки не понимаю, почему в процедурной устойчивый запах спиртного? - Владислав Андреевич, Вы очень хотите, чтобы муж вашей внучки с больной головой ходил по больнице? - То есть, этот гений банально напился? - Вместе с вашим сыном. - Я понял, я все понял! Они хотят, чтоб у меня был инфаркт! - Ничего подобного, именно во избежание инфаркта у всей больницы Юрий Михайлович отдыхает под капельницей в процедурной. - «Я лечу»! Ну, просто кино! Хлопнула дверь, разговор стал неразборчивым, голоса отдалялись. Юра улыбнулся: да, он гений, а еще он скоро станет папой, и у него самая замечательная жена на свете – Сказка! Придя в себя и попрощавшись с тестем, Варшавский отправился к студентам: теоретический зачет ими сдан, осталась практика. В учебном классе Юру ждал сюрприз. - Варшавский, Вы опоздали! – скрипучий старческий голос вернул его в студенческое прошлое. - Столько не живут, - парировал «Я лечу», улыбаясь своему старому преподавателю. – Геннадий Семенович, это Вы или Ваше привидение? – профессора Рюмина студенты не любили еще до тех времен, когда учился Юра. - И все-таки Вы опоздали. Варшавский, - строго заметил старый профессор, пожимая протянутую руку лучшего своего ученика. - Э нет! Начальство не опаздывает, оно задерживается, - бросив взгляд на часы, Юра нахмурился. – Интересно, где бродят эти бездельники? - А я, как заведующий кафедрой общей хирургии, отправил их по больным еще минут десять назад, - усмехнулся Геннадий Семенович, - опоздать на полчаса к студентам непозволительная роскошь даже для Вас, Варшавский. - Позволительно, я вчера УЗИ жены и тещи перепутал, - Юра рассмеялся. - Что ж, будем считать, что причина уважительная, - хмыкнул профессор. – У вас в больнице есть учебный манекен? - У нас в больнице есть больные, которые не успели выздороветь, - серьезно выдал Варшавский. - Так что учебного материала для зачета - хоть отбавляй. - Вы с ума сошли? – удивился Геннадий Семенович. – Студенты только учатся, при чем тут больные? - А вы сами увидите, - Юра прищурился. – У меня тут некоторые на главвраче и Лавровой тренировались. Покачав головой, профессор проследовал за бывшим студентом. У сестринского поста «Я лечу» отдал распоряжение собрать студентов, внимательно глянул список плановых и, довольно хмыкнув, отправился обратно в класс. Через минут семь группа 13-М-666 в полном составе сидела в учебке. Присутствие профессора Рюмина настроения не добавило: зав кафедрой общей хирургии славился скверным характером и привычкой ко всему придираться. Людоедская улыбочка Варшавского так же предвещала очередной подвох. - Итак, господа студенты. На протяжении всего этого семестра вы болтались у меня под ногами, умудряясь при этом спасать жизни людей. И даже сумели доказать, что являетесь небезнадежными для нашей медицины, которая никак не скончается, не смотря на старания наших правителей. Сегодня у нас три плановых операции: первая операционная, 13.00, паховая грыжа, оперирует доктор Пашкин, ассистируют Воронцовы, - Влад и Снежана кивнули. – Доктору Бухтееву в третьей операционной в те же 13.00 Светлова и Орлович помогают удалить липому. Майе Петровне сегодня ассистируют плановую апендэктомию Игнатовы, во второй операционной, 13.30, - ребята послушно кивали. - А Малинин и доктор Долбачев будут художественно вышивать: из приемного только что поступили двое социальных с рваными ранами. В процедурной Сорокина уже все подготовила. «Я лечу» раздал студентам листы с необходимой информацией по предстоящим операциям, бросил взгляд на удивленного Рюмина, и тут идиллию зачета прервал вопрос доктора Варшавской: - А как зачет будем сдавать мы с Юлей? Геннадий Семенович уставился на Вику, улыбавшуюся преподавателю, которого ее поведение, похоже, не смущало и не возмущало. Но высказаться по этому поводу он не успел. - А Вы, Виктория, - Юра улыбнулся жене, - с доктором Малининой ассистируете мне. У нас будет увлекательнейший разбор манекена для профессора Рюмина. - Вот так всегда, - буркнула Вика, и вытащила из кармана уже привычную баночку с каперсами. – Все, Юлька ты тоже не клиент для операционной. Пошли в куклы резаться. - Э… Воронцова, как Вы себя ведете? – шокированный поведением студентки профессор аж привстал. - Я вообще молчу, - удивилась Снежана, оторвавшись от своего задания. - Я не Вас имел в виду, - возмутился Рюмин, - Виктория, что Вы себе позволяете? - Я? – Вика захлопала глазами. – Я просто констатирую факт: меня не пустили в операционную! - Наверное, Вы и доктор Малинина – отстающие, - гадливо усмехнулся зав кафедрой. - Я бы так не сказал, - Варшавский подошел к студенткам. – Как раз они очень даже впереди планеты всей, просто в первом триместре беременным не рекомендовано все то, чем можно надышаться в операционной. В класс влетела Алина Алексеевна и не обращая внимания на профессора быстро выдавала информацию: - Юрий Михайлович, везут молоденького лейтенанта, сказали – из группы Кречетова, огнестрел, пуля застряла в позвоночнике. Таких выражений от своего грозного куратора студенты еще не слышали! Выдав за секунду массу непечатных терминов, Юра быстро распорядился: - Вика, бери Юлю, и бегом готовить нашу операционную, - через мгновение Варшавская и Малинина испарились, - Алина Алексеевна, Матросову мыться, Тишмана я вызову, Олега подключу. Вы со мной у стола, - и, словно смерч вылетел из класса. Как только дверь за Варшавским закрылась, Светлова «включила старосту»: - Ребята, мы не имеем права подвести Юрия Михайловича, - она глянула на часы. – Расходимся к своим врачам, через час у нас операции. - Яволь, староста, - хмыкнул Витя. - Андэстэнд, - добавил Влад. Не обращая внимания на оторопевшего и потерявшего дар речи профессора, ребята отправились готовиться к операциям. Геннадий Семенович вздохнул: его ученик стал гениальным врачом, а еще Юра стал отличным наставником, которого слушают и уважают студенты. И где-то на задворках сознания промелькнуло понимание легкой зависти: Варшавский счастлив! А счастлив ли сам Рюмин? Ответа Геннадий Семенович решил не искать. Вика нервно хрустела каперсами, в компании Юли. В операционную Варшавский их не пустил. Молча, прихватил за плечи и вытолкал в коридор, поблагодарив на прощание за оперативную подготовку поля боя. Четыре часа у стола, кровь, крик, ругань… Слышно было на все отделение. Наконец, заветные слова: «Ревизия – все чисто – шьем». Еще одна операция, еще одна спасенная жизнь, еще один маленький подвиг у стола. Врачи и медсестры вывалились из операционной уставшие, словно только что разгрузили состав с углем вручную. «Я лечу» подошел к жене, обнял ее и уткнулся носом в макушку. К ним тихо подошел доктор Матросов и шепотом обратился: - Юрий Михайлович, завтра в три часа мы с Ириной расписываемся. Владислав Андреевич разрешил в конференц-зале. - Поздравляю, - так же шепотом ответил Юра. – Ты помнишь, что мы с Викой свидетели? - Помню, - Дмитрий улыбнулся. - Отлично, кстати, у Тишмана сын фотограф, - Юра кивнул на анестезиолога, - лови, пока не ушел. Варшавский придирчиво осматривал исполнение своего поручения: конференц-зал областной больницы украшен цветами и лентами, небольшой столик у окна подготовлен для сотрудницы ЗАГСа, большой стол для совещаний накрыт – фуршет обещает быть веселым. Развернувшись к исполнителям, Юра подвел итог проверки: - Воронцов, Игнатов, справились. - Служу областной больнице! – хором прокричали студенты, отсалютовав куратору. - Свободны, - усмехнулся «Я лечу». – Сегодня с трех часов больные на ваших плечах, господа студенты. - Не подведем, - Витя усмехнулся. - Всех вылечим, - поддержал друга Влад. - Вот этого я и боюсь, - сотворив серьезное выражение лица, Юра сделал вид, что задумался о последствиях такого лечения. Когда за ребятами закрылась дверь конференц-зала, Варшавский еще раз окинул взглядом помещение, и довольный своими организаторскими способностями отправился в свой кабинет. Вика вертелась перед большим зеркалом, рассматривая свой наряд и поправляя непослушный локон, когда «Я лечу» тихо вошел в кабинет. Варшавский внимательно наблюдал за приготовлениями жены: темно бордовое платье подчеркивало фигурку, черные волосы подчеркивали белизну кожи, - красавица! Наконец, довольная собой, Вика развернулась к мужу, Юра обнял ее и шепнул на ушко: - Родная моя девочка, я люблю тебя. - А я люблю тебя, - расплылась в улыбке Виктория. - Переодевайся, осталось мало времени. - А я почти готов, - усмехнулся «Я лечу», сменил халат на пиджак, прихватил небольшой сверток с подарком, - идем, сегодня без нас не обойдутся. Церемония в конференц-зале прошла очень красиво и торжественно. Когда работник ЗАГСа произнесла сокровенные: «Объявляю вас мужем и женой», - Дима обнял Ирину, а когда поцелуй молодоженов закончился, Варшавский шепнул доктору уже Матросовой на ухо: - Ирка, представляешь, что сейчас творится с твоей заклятой подругой? Мальцева ж сегодня дежурный терапевт. - Ну и язва ты, Варшавский, - улыбнулась Ирина. - Виктория, научите мужа сдерживать яд. - А зачем? - Варшавская «наивно» похлопала глазками. - Татьяна Семеновна явно счастлива за вас, от всего сердца желает счастья. Надеюсь, до кардиологии не дорадуется. - Вы стОите друг друга, - рассмеялась невеста. - Вот уж точно «Я лечу»!
Дея: Читать я только начала, но мне нравится. Автор - молодец! так сумел передать дух и стиль больницы... Просто кожей чувствуется атмосфера. Буду читать дальше. Спасибо. (надеюсь на счастливый коней всей истории )
Natvic: Спасибо. Конец будет счастливый и уже скоро... Этот фик я пишу с 2010 года, через месяц ему будет 3 года. Так что к юбилею хочу закончить
lechuza: Дея пишет: надеюсь на счастливый коней всей истории Я думаю не выдам задумки автора и скажу ОЧЕНЬ счастливым
Natvic: Перед Новым Годом Вадим настоятельно порекомендовал Виктории полежать пару деньков у него в отделении. Вика, молча, смотрела в окно, игнорируя соседок по палате. Одна из соседок по палате тихонько сказала дежурной медсестре: - Скажите Вадиму Михайловичу, Воронцова второй день молчит. Ни с кем не разговаривает, смотрит в окно и плачет. Как ушли вчера днем ее родители, так и молчит. Вадим появился в палате, как только узнал о состоянии жены брата. Сделав вид, что проводит плановый осмотр? Он осторожно поинтересовался у Виктории: - Ну, будущая мамочка Варшавская, и чего лежим, молчим? Почему не вижу радости в преддверии Нового Года? - А чему радоваться? – шепотом спросила Вика. - Не понял, - Вадим присел на кровать, - Ну-ка, надежда отечественной медицины, колись, что случилось? - Ничего, - девушка отвернулась. - Ничего, значит, - Вадим нахмурился и посмотрел на часы. У Юры еще три операции: в порту авария – упал кран. - Ни-че-го, - по слогам в ответ прошептала Вика. Хмыкнув, Вадим встал, достал мобильник, быстро набрал номер и вышел из палаты. - Андрей, - голос Варшавского был взволнован, - у Вики депрессия, а Юрка со вчерашнего вечера у стола... В порту авария, слышал?.. Думаю, Вика на Юрку злится, а пострадает в итоге больница… Хорошо, приезжайте. Жду. Воронцовы прибыли в областную спустя полчаса, Вадим встретил друзей у входа. - Значит, наша дорогуша сложила губки бантиком, выгнула бровки домиком и дуется на весь белый свет? – поинтересовалась Наталья. - Точно, - Вадим улыбнулся. - Если Юрка узнает, что его Сказка была в плохом настроении, летать будут все, и я в том числе. - И ему все равно, что причина ее настроения – он сам, - подвел итог Андрей. - Точно. Юра сначала все разнесет, а потом уже будет спрашивать – почему, - Варшавский потер переносицу. - В таком случае, Андрей, пошли спасать больницу, - рассмеялась Воронцова. – Мне еще рожать здесь. Родители быстро поднялись во владения старшего Варшавского. Картина в палате была неизменной: Вика с глазами полными слез смотрела в окно и молчала. Приход родителей на Варшавскую впечатления не произвел. Наталья Викторовна присела рядом с дочерью и тихо сказала: - Вик, в порту большая авария, упал кран при разгрузке судна, много людей пострадало. - И что мне сделать? Всех пожалеть? – зло пробурчала Вика. - Твой ненаглядный Юра со вчерашнего вечера оперирует с доктором Романовским и доктором Матросовым, - мать погладила дочку по голове. - Мог бы между операциями заглянуть, - буркнула Вика. - А между операциями, - Андрей вытащил из кулька большой бумажный пакет и протянул его дочке, - твой благоверный минут по двадцать спит, чтоб с ног не свалиться совсем. Вика развернула кулек и расплылась в улыбке. Вадим и Викины соседки по палате от удивления рты пораскрывали. - Все, кушай своего Юрку и не пугай людей, - Воронцова усмехнулась. - Ма, па, спасибо, - Вика вытащила из пакета сардельку и с аппетитом сжевала ее. – Шардельки «Варшавшкие» ошень вкушные, - пробормотала Вика, жуя любимое лакомство. - Андрей, ты фокусник, - тихо выдохнул Вадим. - А то, работай спокойно, - Андрей похлопал друга по плечу. – Пока твой брат у стола, буду дочке сардельковый эквивалент привозить, чтоб вас не съела. Новый Год пришел как-то вдруг. Зачеты по практике уже были сданы, сессия начиналась в середине января, а это означало несколько более-менее спокойных недель. Юра с удовольствием попивал кофеек, развалившись в любимом кресле. Предвкушение очередной бури эмоций от главного заставляло его улыбаться: вчера был оборудован специальный реабилитационный зал с кучей дорогущих тренажеров, приборов и прочей медтехники для выздоровления пациентов нейрохирургии. Такого зала не было во многих столичных частных клиниках, а у Варшавского уже есть! «И всего-то делов», - хмыкнул про себя довольный доктор, вспоминая, как неделю назад очень богатый дядюшка умолял его спасти внука, обещая звезды с неба и денег вагон… …Невысокий пухлый мужчина, задыхаясь от волнения, объяснял главврачу свою проблему. А точнее, посвящал в семейную трагедию: у единственного внука диагностировали каверному головного мозга. В Москве оперировать отказались – расположена неудачно. Сказали, что только здесь есть врач, который спасет мальчика. - Поймите, у меня есть все: дома, счета в банках Швейцарии, яхта, самолет и даже остров, но это все – ничто, если Павлика не станет, - страшный диагноз деморализовал одного из сильных мира сего. - Но ведь даже в Москве сказали, что шансов нет, - попытался возразить Воронцов. Юра, стоявший в дверях, внимательно смотрел на диалог двух дедов: один просил спасти, другой не знал как. Закатив глаза и покачав головой, Варшавский рявкнул на обоих, намекая, что вот он, пришел: - Так, дедули, я не знаю, что вам там наговорили в Москве, но каверномы – операбельны. Это я вам как нейрохирург говорю. - «Я лечу»! - прошептал главврач и плавно осел в кресло. - Владислав Андреевич, не смею задерживать, - Юра скривил губы в ухмылке, - летите на здоровье, рекомендую в Альпы – там горнолыжный сезон в разгаре, - развернувшись к деду пациента, Варшавский выдал: - Мне абсолютно все равно, сколько у вас яхт, самолетов и мешков с валютой на подарок, хотите, чтобы ваш внук поправился – организуйте мне реабилитационный комплекс. Помещение готово. Необходимо оборудование, - покачав головой, Юра закончил свою речь, - поверьте, это дешевле яхты с самолетом. - Да я вам… - мужчина кинулся обнимать Варшавского, но Юра перебил его порывы. - Да мне вот этот дедуля, - он кивнул на главврача, - уже создал самую восхитительную жизнь, а вы - реабилитационный комплекс, договорились? - Конечно! – в глазах отчаявшегося дедушки загорелась надежда… Та операция прошла успешно, как потом Юра доложился жене – четыре часа мата, крови, и пацан будет башкой стены ломать. А еще через два дня завезли первые аппараты и тренажеры. Неделю Варшавский молча терпел в отделении техников – идиотов. А потом торжественно водил на экскурсию Вику. Юра отпил еще глоток любимого напитка, вспоминая, как его Сказка прыгала от счастья – есть теперь на чем учиться больных восстанавливать! Кто б сомневался, у этой милой особы на уме только три вещи: любить мужа, любить чадо под сердцем и любить учиться. Хорошо, что учеба плавно укатила на почетное третье место! От приятных мыслей Варшавского оторвал скрип двери. Развернувшись к виновнику нарушения тишины и покоя, Юра расплылся в гадливой улыбке. - Владислав Андреевич! Какие люди к нам пожаловали! - Ерничаешь? – главврач сел на диван. – Кто дежурит у вас в отделении в ночь с 31-го на 1-е? - А есть варианты? – Юра чуть не рассмеялся. - А просто ответить? – скопировал манеру отвечать подчиненного Воронцов. - И так ясно, что я, - Юра хмыкнул. – Ну кто еще может дежурить в моем отделении на Новый Год, если Викусик вынужденно отдыхает у моего братца в отделении? Я все равно в больнице буду. - Понятно, - Воронцов тяжело вздохнул, встал и на прощание тихо пожелал: - Надеюсь, 2-го будет, куда возвращаться работать. Когда главврач покинул кабинет, Юра рассмеялся, допил кофе и отправился в гинекологию развлекать жену. Войдя в дамское отделение, Варшавский на секунду засомневался, что попал туда, куда шел. Музыка, причем достаточно громкая, в гинекологии – это явно против правил. Пожав плечами и решив поговорить об этом бардаке с братом позже, Юра отправился к жене. А там «Я лечу» застал прелюбопытнейшее действо: Вика с сарделькой во рту, ее молодые соседки, кто с животиками, кто еще не очень, отплясывали под современные хиты. Будущие мамочки, занятые своей дискотекой, даже не заметили, что в палату кто-то вошел. - М-да… - выдал в никуда Юра, пожал плечами и отправился в кабинет брата. Войдя к Вадиму без стука, «Я лечу» прямо с порога начал возмущаться: - Брат, а ничего, что у тебя на все отделение играет музыка, мамочки твои беременные отплясывают во главе с Викой, а моя Сказка еще и сардельками питается, это что еще за новшества в твоей вотчине? - А ты, братик присядь, успокойся, и давай-ка я тебе все объясню, - Вадим потер переносицу. Мало ему было Вики с ее характером, а тут еще и Юра прискакал. - Видишь ли, Юрий Михайлович, когда ты упорно и героически спасал жизни попавших в аварию, - старший брат протянул младшему чашку с кофе, - твоя ненаглядная Сказка вела себя так феерично, что никто не мог к ней подступиться. - Хм, похоже на Вику, - улыбнулся Юра. - Похоже, - хмыкнул Вадим. - Веришь – нет, мы ее боялись… - И как удалось успокоить мое Торнадо? – «Я лечу» приподнял брови. - Помощь пришла, как говорится, неожиданно, - Вадим пожал плечами. - Твой тесть, узнав о такой беде, прилетел в считанные минуты с пакетом, ты не поверишь… - но Юра перебил брата. - Неужели сардельки «Варшавские»? – хирург уже откровенно смеялся. - А ты откуда знаешь? - заведующий гинекологией удивленно посмотрел на брата. - Впрочем, не важно, Вику это успокоило. - И чтобы моя жена не превратила твое отделение в пепелище… - Пусть ест сардельки имени тебя, лишь бы больница в твое отсутствие рядом с женой была цела. - Понятно, братик. Меня только танцы эти смущают. - Юра усмехнулся. - А то, что танцуют, так момочкам полезно двигаться, - Варшавский старший закатил глаза. – Тем более, Новый год на носу. - Кстати, завтра я дежурю, - Юра скроил умилительную рожу. - Так что гарантирую покой, тишину и сохранность больницы.
Natvic: Новогоднее дежурство началось довольно спокойно. Алина Алексеевна улыбнулась наличию в отделении сразу двух врачей. Дежуривший по графику Варшавский – это было понятно, привычно и даже обычно, а с учетом жены, отлеживающейся у Варшавского- старшего… И присоединившийся к нему молодой врач Матросов тоже сразу же отправился в палату к жене, выздоравливающей в нейрохирургии. Новогодняя ночь обещала быть спокойной и тихой. Старшая сестра улыбнулась и включила телевизор, праздничный концерт обещал быть хорошим. Юра посмотрел на часы и улыбнулся: пора поздравить Викусю с праздником, тем более что в отделении весьма удачно решил составить компанию своей жене Матросов. «Я лечу», прихватив подарок, отправился в гинекологию – решил все-таки поздравить жену, не верил в плохие приметы. Зато Юра хорошо верил в способности своей Сказки разнести больницу по кирпичам, если поздравление не состоится. Юра поднялся на третий этаж, поздоровался с дежурным врачом и сестрой на посту, пошел в палату, где должна была лежать его жена. Каково же было удивление Варшавского, когда Вику в палате он не застал. Ее соседки поведали грозному доктору, что Виктория ушла поздравлять его с Новым Годом. - Юрий Михайлович, - одна из мамочек рассмеялась, к нам так часто не заходит даже Вадим Михайлович. Говорит, сглазить боится, не хочет в новогоднюю ночь работать! - Ну, его тоже можно понять, - «Я лечу» хмыкнул.- Так где Вика? - К Вам пошла, - хором ответили мамочки. - Здорово! – Юра закатил глаза. - Приятной ночи, дамы. - Ох, - мечтательно вздохнула дама у окна, когда Юра ушел, - ночь будет приятной у Вики, но она же нам все расскажет, правда? В палате - все рассмеялись. Удивленный Викиным демаршем «Я лечу» покинул гинекологию и отправился на поиски жены. Алина Алексеевна смотрела новогодний концерт, размышляя, как все-таки хорошо, когда в отделении пациентов почти нет. Слава Богу, ведь к нейрохирургам просто так не попадают, это вам не аппендицит, и даже не язва. - Алина Алексеевна, - вернувшийся Юра тихо подошел сзади, - а вы не видели мою жену? - Видела, - Тефтель улыбнулась, - Викочка хотела в тишине подремать, ну, я и отвела ее в пустую палату. Что-то не так? - Да нет, все хорошо, просто потерял я ее, - Варшавский превкушающе оскалился в улыбке. - И да, счастливого Нового года, чтобы ночка была тихой. - Сплюньте, Юрий Михайлович, дурная примета такое желать! - в ответ Юра только рассмеялся. Юра вошел в палату, где должна была отдыхать Вика, но там никого не было. Звук закрывшейся двери заставил Юру обернуться. У двери стояла его жена, взгляд такой хитрый-хитрый, кружевная сорочка короткая-короткая... - Ты давно меня не навещал, - улыбнулась юная хищница. - Я тут подумала… - Вика, мне уже боятся? – Юра медленно подошел к жене и обнял ее, поглаживая еще плоский животик. – Как ты там малыш? Мама нам с тобой приготовила что-то очень соблазнительное. Вика рассмеялась, уткнувшись в грудь любимого, вдыхая такой родной аромат, поглаживая спину мужа, спускаясь все ниже и ниже. - А давай лучше покажу! – прошептала она, сжимая ягодицы супруга. - Ну, давай, - голос Юры дрогнул, дыхание сбилось. - Тогда закрой глаза и не подглядывай, хорошо? – промурлыкала Сказка. - А как же я смотреть буду? - усмехнулся «Я лечу». - Ты же показать обещала. - Закрой глаза, - Вика была настойчива, - всему свое время. Юра закрыл глаза, ну что может сделать его Сказка плохого? А та только того и жала. - Можешь прилечь со мной рядышком? Ну, пожалуйста, - Вика захлопала глазами. Пристроившись рядом с женой, Варшавский прикрыл глаза и усмехнулся, интересуюсь: - А зачем мне тогда глаза было закрывать? – Юра изобразил удивление. - Если ты хочешь вместе провести новогоднюю ночь… - Сказка нежно коснулась губами щеки мужа, но тут же очутимо укусила его. - Ты что до сих пор стесняешься? – Варшавский открыл глаза, - а еще моя жена… - Вика обиженно сморщила носик. - Ну ладно, ладно, - Юра поцеловал свое сокровище, - я даже тебя обниму, хочешь? - Хочу, - довольно согласилась Вика, - давай руку, я покажу как! Юра никак не ожидал, что доверив свою руку жене, окажется пристегнутым к кровати наручником! - Вик, а что ты делаешь? - глаза Варшавского распахнулись. - А ну-ка, отпусти меня, - он подергал рукой, - это уже не смешно! - Что ты, дорогой, любимый мой Юрочка, - Вика быстро пристегнула вторую руку, мужа, пока он не пришел в себя от испытанного шока. - Это только начало, - ее дыхание обожгло кожу Юры. - Тебе понравится, я об этом много читала и слушала, правда-правда. - Вика, - заговорщицки прошептал Варшавский, а давай ты меня отпустишь, мы посидим, поговорим, обсудим твои фантазии… - Ну уж нет, любимый мой, - глаза Вики блеснули. - Доставь мне удовольствие, - и юная хищница оказалась сверху. - Я же тоже не железная, я скучала и, причем, очень!!! Вика слегка покачивая бедрами, заставила мужа часто дышать. – Мне мешает твоя одежда, улыбаясь поведала она и сняла с Юры штаны. - Сказка, если ты хотела оригинального секса, надо было сказать, зачем же так кардинально – наручники... - Юра, не мешай, - спокойно выдала Вика, опешивший «Я лечу» испуганно посмотрел на жену. Вика, покрывая торс любимого поцелуями, плавно спускалась к его мужскому достоинству. Когда губки коснулись восставшей плоти она, чуть смутившись, взяла все в руки. - Сказка моя… - Юра немного вздрагивал от охватившего его возбуждения. Секс в первом триместре не запрещен, вот Вика и решила в новогоднюю ночь сделать мужу подарочек, ей очень хотелось своему любимому мужчине доставить удовольствие. Ведь Юрочке предстоит пережить еще столько капризов беременной… да и девочки, эту идею подсказавшие, уверяли - ее мужу понравится. Вика уверенно облизала достоинство мужа и, помогая себе рукой, принялась посасывать его… Придя в себя, Юра подергал руками, убедившись, что все еще пристегнут к кровати. Он уткнулся носом в волосы жены и тихонько поинтересовался: - И где ты взяла наручнки? - Люся, моя соседка по палате справа из дома притащила, - откровенно поведала Вика. - Они такие прикольные, розовые, пушистые, - на минутку Сказка замолчала, - Тебе понравилось? – с опаской поинтересовалась она. - Розовые и пушистые – да, а вот то, что ты подвергла риску мой самый главный орган – нет. - Я же аккуратно, и ты так… - Вика замялась, - ты так бурно выражал удовольствие… - А если бы я руку сломал? - оскалился в ухмылке Юра. - Главный орган оперирующего врача – руки! А вот то, о чем подумала ты – главное физиологическое достоинство мужчины, - рассмеялся Варшавский, глядя на опешившую жену. - Отстегивай, террористка, теперь моя очередь удовольствие тебе доставлять! Как только Юра оказался свободным, он обнял жену, его губы захватили в плен ее грудь, руки ласково поглаживали спину. Он нежно, ласково и осторожно доставлял наслаждение любимой, медленно доводия ее до пика удовольствия. Таких криков и стонов, как в новогоднюю ночь, больница никогда не слышала! Хорошо еще, что влюбленная парочка уединилась в самой дальней палате пустого отделения.
Natvic: ЭПИЛОГ. История продолжается Утро понедельника не предвещало ничего необычного. Яркое солнце играло на лицах собравшихся. В кабинете главврача областной больницы собрались заведующие отделениями на еженедельное совещание. Заведующий нейрохирургией устало, не смотря на начало дня, потирал переносицу в ожидании начала совещания. Другие врачи о чем-то переговаривались, спорили, смеялись и обсуждали последние новости. Главный влетел в кабинет с опозданием, нервно подергивая пиджак и покачивая головой. Никогда Воронцов Владислав Андреевич не опаздывал на эти совещания, а сегодня опоздал почти на 20 минут. Удивленные врачи наперебой стали выяснять причины задержки начальства и слишком уж взволнованный вид Воронцова. - Господа, у нас неприятности, - упал в кресло главврач. - Нам урезали бюджет или студентов опять ко мне прислали? - заведующий нейрохирургией откинулся на спинку стула. - Не смешно, Юрий Михайлович, - Воронцов сверкнул глазами. - В городе эпидемия очередного гриппа на этот раз «свиного». И это в мае! - Ну и что? - Варшавский улыбнулся. - Слава Богу, это не ко мне, - он пожал плечами. - Это инфекционистам геморрой! Илона Марковна, я прав? - Еще как, - заведующая инфекционным отделением усмехнулась. - Закроют все рестораны, кафе, кинотеатры, театры, школы, детские сады… - Что? - Юра аж подпрыгнул. - Твою мать! Карантин! - он схватился за голову руками. Он живо представил катаклизмы, больница в них была руинами. - Ну что? - главврач испытывающее посмотрел на одного из самых ценных сотрудников. - И теперь это Вас не касается? Варшавский ответить не успел. В приемной главврача послышался шум, возмущенные окрики секретаря Полины и чей-то заливистый смех. Через минуту Полина вкатила столик с чаем и кофе, на ходу поправляя взлохмаченную прическу. - Полина, что случилось? - Воронцов напрягся. - Что-что? - Полина жалобным взглядом посмотрела на Юрия Михайловича. - Варшавский одним словом! - Полина поджала губы и направилась к двери. - А я-то тут причем? - удивление заведующего нейрохирургией достигло апогея. - Я – сама невинность и внимательность! Полина не ответила, но тут в кабинет влетел очаровательный брюнет с огромными голубыми глазами и сногсшибательной аленделоновской улыбкой. Яркий комбинезон, сияющая лыба и совершенно непосредственное поведение. На вид красавцу было года три. В кабинете главврача повисла напряженная тишина. Все уставились на мальчика. - Пивет, я – Миса! - поздоровался красавчик. Малыш огляделся. - Как вас много! - Это что такое? - взревел Юра и метнул на главного испепеляющий взгляд. Опустив голову, Воронцов что-то чертил на листе бумаги, коллеги Варшавского замерли, не решаясь ничего сказать. Картина «маслом»: сейчас разразится гром, засверкают молнии! И все это получит главный! Малыш подошел к нейрохирургу, упер кулачки в бока и серьезно сказал: - У мамы засет! Бабуля с дедулей и ангеёськами уехаи. А садик на каянтине! Я сиводня с дедом! - малыш уверенно влез на колени разбушевавшегося Юры и добавил, улыбаясь. - Папаська, не югай деда. Я зе пасьюсьный! - С тобой я дома поговорю, - буркнул Юра, прижимая к себе мальчишку. - Ну а Вы, Владислав Андреевич! Вы же взрослый человек! Вы хотите нас безработными оставить? Вам совсем больницы не жалко? - голос Юры перешел на крик. - А я предупреждал! У нас катастрофа! - пытался оправдаться главврач. - Карантин в городе! Вика что, на зачет с Мишкой идти должна была? - Так, - заведующий гинекологией вставился в разговор. - Я племянника люблю, но в гинекологии такое количество Варшавских – перебор, - Вадим рассмеялся. - Анна Валерьевна сегодня меня заменяет у ребят, зачет получат все, и Вика очень скоро заберет этого хулигана. - Я не хуиган! Я Вайсавский! - веско заметил малыш. - Что в принципе одно и то же, - тихо буркнул Юра. - Мишка, никто в этом не сомневается, - рассмеялся главврач. - Иди к Полине и не шуми, нам надо поработать. - Пусть лучше тут сидит, - Юра уткнулся носом в макушку сына. - Целее больница будет. Когда происшествие с Мишей было исчерпано, совещание продолжилось. Решались вопросы, связанные с карантином, с открытием новых отделений. Под конец совещания Воронцов сказал: - И, наконец, радостное событие! - сияющая улыбка главного озарила кабинет. - Горздравотдел выделил в конце концов детское отделение нашей больницы в отдельное учреждение областную детскую больницу! Громкое «ура» взорвало тишину. Врачи радовались, как дети. Видя такое поведение взрослых, Мишка заерзал на руках отца и тоже заорал. - А забором нас от этих бездельников отделят? - поинтересовался Юра. - Уже ставят, за выходные разобрали переход от нашего здания к их теперь главному корпусу, - Владислав Андреевич улыбался. - Ясно, - Юра потрепал головку сына. - А новые кадры нам дадут? Вы обещали. - Дадут, вот список ребят в ординатуру, - Воронцов достал лист бумаги. - Все помнят, что через месяц наш мир пополнится врачами? - Еще как помним, - огрызнулся Юра. - Вон, даже ребенка не на кого оставить с их дипломами и интернатурами. - Варшавский, хватит бурчать, тебе-то самые сливки достанутся, - усмехнулся заведующий травматологией Олег Кузнецов. - И тебе, Олежек, грех жаловаться, - парировал «Я лечу». - Два здоровых приколиста по два метра ростом. Воронцов и Игнатов – не разлей вода, два брата-акробата. - Итак. Травма с нейрохирургией своих ординаторов знают, - главврач только собрался продолжить, как за него это сделал заведующий кардиологией. - Я тоже свою Снежану знаю, - Зильберг улыбнулся. - Я, кстати, за девочку Варшавскому так за три с половиной года и не проставился. - Ничего, родит, коллективно все сразу и обмоем, - рассмеялся Вадим Варшавский. - Мы тут Юрке все должны за его «детский сад». - Владислав Андреевич, надеюсь, Малининых в неврологию мединовцы не перехватили? - заведующая неврологическим отделением Алена Игоревна Золотко внимательно посмотрела на главврача. - Не перехватили, и Орловича к Майе Петровне отправили, и Светлову в нашу диагностику. - Значит и Аня Игнатова – моя! - радостно закончил «разбор» студентов Вадим Михайлович. - Как раз неонатальное крыло наконец-то полностью довели до ума! - У тебя, братик не гинекология, а целый роддом с консультацией, - усмехнулся Юра. - Точно! Институт размножения на весь третий этаж! - Жирно живете, Вадим Михайлович, - рассмеялся Зильберг. - Хирургия, нейрохирургия и кардиология на одном этаже, а… - А у меня справа общая гинекология, слева роддом и неонаталка, так что не так и жирно! Работы валом, - парировал Вадим. Вдруг в кабинет главврача влетела роскошная блондинка в зеленом больничном костюме, белом халате и с порога затараторила: - Вадим Михайлович, у нас прямо с зачета Анна Валерьевна Снежанку в родзал повезла, за Вами послала. - Как? Ей же еще рано! - рявкнул Вадим и со скоростью пули рванул из кабинета, увлекая за собой будущего ординатора Игнатову Анну. - Мишка, скоро у тебя будет целых два братика, живых и крикливых, - философски заметил Юра. - Я так понимаю совещание закончено? - он посмотрел на главного. - Или как, прадедушка-герой? - Да пошел ты, Юра, к черту! – Воронцов махнул рукой и, наконец, придя в себя, убежал следом за Варшавским-старшим. Когда за главным захлопнулась дверь, врачи рассмеялись. Маленький Миша нахмурился, о чем-то раздумывая, на детской мордашке такое привычное для «Я лечу» выражение выглядело комично. - Папа, а эти бьятики будут такие зе вьедные, как ангеёчки? – в конце концов выдал маленький Варшавский. – Или хаёсыми, как Айтемка и Малинка? - Ну, - многозначительно протянул Юра, обдумывая ответ, - Артемка у нас человек почти военный, дядя Антон воспитывает его строго, а у твоей подруги Малинки родители специалисты по нервишкам, - «Я лечу» усмехнулся и погладил сына по голове. - А вот твои тетушки Агелинка и Анжелинка – маленькие принцессы, которых все балуют, ты же сам им таскаешь самые вкусные конфеты. - Еси бьятики будут вьедными, я не буду с ними игъять, - веско заметил трехлетний карапуз. - Понятно с тобой все, - Юра встал, подхватив сына на руки. – Идем-ка в мой кабинет, господин Варшавский, а то твоим родственникам негде будет работать. Обсуждая очередную больничную новость, врачи разошлись по своим отделениям.
Natvic: Андрей улыбнулся, наблюдая, как у детского бассейна резвятся маленькие дочки: эти две несносных особы четырех лет от роду пытались столкнуть в «лягушатник» темноволосого крепыша, смеющегося над их бесплодными попытками. - Ангелина, Анжелина, оставьте Артемку! – к бассейну подошли Наташа и Сабина. - Мы игряем! - хором заявили близняшки Воронцовы. - Мама, а я сильный, как папа! - Артем Кречетов гордо задрал нос. В этот момент зазвонил мобильник Андрея. Воронцов оторвался от созерцания семейной идиллии и ответил на звонок. - Да… Как?.. Не может быть!.. Ого!.. Подожди, - он позвал жену: - Натали, возьми трубку, это Влад, - Воронцов расплылся в улыбке. - Алло… А я вам говорила! – Наташа рассмеялась. – Ничего, зато у вас теперь есть две принцессы. И море радости на всю оставшуюся жизнь… Дедуля в обморок упал?.. Ничего, когда Вика рожала, вся больница была в обмороке… Ясно. Мы сегодня возвращаемся. Сабина, улыбаясь, прислушивалась к разговору. Когда Наташа отключила мобильник, Кречетова спросила: - Снежана родила? - Родила, на две недели раньше срока, но с детьми и с ней все хорошо, - Воронцова хмыкнула, - только с главврачом опять проблемы: в обморок упал. - Ему простительно, - Сабина покачала головой, - он у нас многодетный дед-прадед. - И не говори, Наташа отдала мужу телефон. – Сегодня возвращаемся, Снежане помочь надо будет, и Мишку забрать к нам, пока Вика последние экзамены сдаст, там грипп и карантин в садике. - Вот и отдохнули, - тяжело вздохнул Андрей. – Ладно, дамы, пакуйте чемоданы, - Воронцов подошел к детям. – Девчонки, а ну-ка, наперегонки с Артемкой в домик! – когда дети убежали, Наташа спросила мужа: - Андрюш, а это ты возмущаешься из-за сорванного отдыха? – Воронцова рассмеялась. - Я, - Андрей вздохнул, - и в этом виновата только ты! Группа 13-М-666 бурно обсуждала пополнение в семье Влада Воронцова, состояние Снежаны и обморок главврача. - Когда Малинина рожала, ничего не случилось, - перечислял события Игнатов, - через неделю Вика рожала Мишку, и больница стояла на ушах месяц. - Точно, - Влад вздохнул. - Тогда в областную даже пациенты попасть боялись. - После Вики родила Аня, - продолжил Витя, - тихо и почти спокойно. - Ну да, если не считать истерики Мартышко, - хмыкнула Игнатова. – Эту психическую тогда «Я лечу» психиатрам сдал. - Потом женились Орлович с Инкой, - студенты дружно рассмеялись, вспоминая свадьбу старосты с «энциклопедией», ознаменовавшуюся очередной разборкой влюбленных, ставшей первой семейной. - Зато дочку родила староста тихо и мирно, - Витя скорчил гримасу. - Влад, роды Снежинки просто не могли пройти рядовым событием – закономерность! - Ага, поэтому, услышав, что и как кричала моя персональная Смерть, дедуля хлопнулся в обморок, - Влад усмехнулся. - А потом я узнал, что вместо двух сыновей у меня две дочки. Дверь в студенческую приоткрылась, и на пороге возник очаровательно лыбящийся младший «Я лечу». - А у меня вместа двух бьятиков опть две сестьички! – радостно сообщил Миша. – И папа сказяй, сто дядя Вьяд бьякодей! - Мишка, ты у нас будешь султаном в окружении дамского цветника, - Влад погладил племянника по голове. Будущие врачи рассмеялись. Маленький «Я лечу», уперев ручки в бока, расхаживал по студенческой и рассуждал: - Бабуськины Ангеечки вьедные, Айтемка с Малинкой хоешие, - ребенок вздохнул, - маенькая инсикъёпедия вьедная, а тети Анина Викуся хоёшая, - Миша залез на руки к дяде. – Как гаваит папа, зякономейно, еси эти бизняшки будут вьедными. - А что говорит мама? – поинтересовался Влад мнением отсутствующей сестры. - А мама говоит, сто такой, как я бывает тока адин! – гордо заявил ребенок. – Втаёва такова мий не выдейжит. Пока Миша развлекал маминых одногруппников, его родители уединились в кабинете Юры. - Мишка не разнесет больницу? – поинтересовалась Вика, обнимая мужа. - Не-а, я его к вашим в студенческую отправил, пусть дядю подостает, - хмыкнул Варшавский. – Владу полезно после стресса с племянником пообщаться. - Вот не верили мне Воронцовы, ни старшие, ни младшие, что девчонки у них будут, - промурлыкала Вика, оседлав мужа. - А, может, и мы принцессу сделаем? – Юра поцеловал жену. - А давай, - Варшавская оглянулась на дверь. - Я закрыл, - прошептал Юра, зарываясь носом в волосы жены. - Твой аромат сводит меня с ума!
Natvic: Главврач медленно приходил в себя после обморока. Вадим проверил пульс Владислава Андреевича, усмехнулся и подал главному стакан воды. Когда начальник окончательно пришел в себя, Варшавский-старший спросил его: - Вот скажите мне, Владислав Андреевич, вы в обморок хлопнулись, услышав, что с вашим внуком сделает Снежана, или все-таки потому что правнучки вместо правнуков родились? - До Викиной родовой фантазии Снежане далеко, - буркнул главврач, - та обещала твоему брату такое, что даже твои медсестры краснели. - Значит, правнучки до обморока довели, - подытожил Вадим. - Да нет, я с Викой поспорил, она сразу говорила, что де девчонки родятся, - махнул рукой Воронцов. – Я ей три желания проиграл. А фантазия у Варшавской, сам знаешь – буйная. - Я обязательно это Юрке расскажу, - рассмеялся Вадим, - он давно подумывает у вас заднее крыло отобрать, чтобы там реабилитацию полнокровную сделать. - Вот-вот, мне Вика еще утром намекала, что после родов Снежаны мне придется ее благоверному полбольницы на нужды нейрохирургии отдать, - Владислав Андреевич выпил воду и тяжело вздохнул. – Хорошо, что у этих одержимых Мишка один, А то бы я точно с ума сошел от такого детского сада. - Молодо-зелено, а дурное дело не хитрое, - Вадиму нравилось пугать главврача. – Вот замастырят Вика с Юркой еще одного. - Да ну тебя! – Воронцов, услышав такие предположения, вскочил с дивана и, хлопнув дверью, покинул кабинет Вадима. - Да, такими темпами и до Дня Победы можно не дожить, - философски выдал в пространство заведующий гинекологией, - а ведь только Первомай закончился! Первого января. Варшавский нежно прижимал к себе сына и с обожанием смотрел на жену, хлопотавшую у стола. - Мишка, принеси бананы, - Вика аккуратно поправила салфетки. - Узе бигу, - малыш сполз с папиных коленей и побежал на кухню. - Вик, все очень красиво, - Юра подошел к жене и обнял ее. – Сказка моя, люби… - Юра! – Вика перебила мужа на полуслове. – У меня воды отходят! Сказать, что Варшавский перенервничал – ни сказать ничего! Юра стал метаться, вызванивать брата, тещу, главврача. Варшавская, полулежа в кресле, наблюдала за своим любимым «Я лечу». Когда он, наконец-то, остановился, Вика спокойно сказала: - Сумка в спальне за дверью, Мишку к маме, а мы - рожать! Миша, внимательно следивший за родителями, расплылся в улыбке и захлопал в ладошки: - Мамаська ядит мне сямую классную сестьичку! Умную, кьясивую, хоёшую и тока насу! В дверь позвонили, Юра метнулся в прихожую, а малыш присел рядом с мамой и положил головку ей на плечо. Наталья Викторовна несколько взволнованно посмотрела на дочь, но Вика улыбнулась. - Мам, ты за Мишкой присмотри, - она села в машину – Вадим уже едет в больницу. Все будет хорошо. - Поехали, - «Я лечу» включил зажигание. Юра вел машину очень аккуратно, все-таки он вез самое дорогое на свете – любимую жену, готовую подарить ему еще килограмма три счастья. Возле больницы их уже ждал Вадим. - Что-то вы рановато, - он сразу же проверил пульс Виктории. – Ребята, позвал он санитаров, - носилки, и аакуратненько на третий этаж, там даму уже ждут. Когда Сказку на носилках увезли санитары, Юра тут же рванул следом, но уже на входе в отделение гинекологии его остановил брат. - Э нет, Юрий Михайлович, это вы в нейрохирургии царь и бог, а здесь – просто папашка без бахил и халата, - брат рассмеялся, - иди, переоденься и валерьяночки впей, а потом и к нам зайти можно, - отработанным движением Вадим захлопнул перед носом брата двери в свое отделение. Выпив очередную порцию коньяка, Юра посмотрел на часы. Полночь. Вот и наступил второй день нового года. «Я лечу» перезвонил на сестринский пост гинекологии. - Это Варшавский… еще нет?.. Меня не пускать?.. Да я… Хорошо, буду ждать у себя, - он отключил телефон. В дверь постучали. - Войдите, - рявкнул Варшавский. В кабинет заглянул дежуривший Матросов. - Юрий Михайлович, как вы? – спросил Дмитрий. - Нормально, брат к себе не пускает. - Не волнуйтесь, меня к Ире тоже не пускали, - Матросов рассмеялся. – Вадим Михайлович сказал, что папаша – врач хуже татарина. - Как Ира себя чувствует? – Юра вздохнул. - Нормально, и Сашка наш тоже молодец, хорошо поправляется, - Дима расплылся в улыбке. – Богатырь у нас растет. После праздников домой уже заберу. За разговорами время летит быстрее, а под коньячок… Звонок мобильника вернул Юру в реальность. - Варшавский… Иду! – вскочив, «Я лечу» испарился из кабинета, ничего не сказав Дмитрию. У двери в «дамское отделение» Юру ждал брат. - Бахилы надень, - Вадим улыбался. - Ну? - нетерпеливо спросил «Я лечу», натягивая на ноги необходимый атрибут. - Принцесса! Красавица! Три с половиной, полметра! – торжественно выдал Вадим. – Орет громче тебя. - Так, я хочу видеть жену и дочь! – Юра уже летел по коридору к VIP-палате. Вика лежала в кровати, прижимая к себе громко кричащий комочек в рюшиках. Она улыбалась, что-то шепча дочке. - Сказка моя! – Юра влетел в палату. Поцеловав жену, он поинтересовался: - А почему наша красавица плачет? - Она не плачет, - рассмеялась счастливая мама. - Командный голос вырабатывает. Вдруг малышка перестала кричать, внимательно посмотрела своими черными, как ночь, глазками на папу, зевнула и… заснула. Варшавские рассмеялись. - Я люблю тебя, Сказка моя родная, - пошептал Юра, целуя жену.
Владимир Корф: Natvic, с возвращением! Ого, какой детский сад! Дедушку искренне жаль, особенно, когда все эти вожди краснокожих подрастут хорошенько!
Natvic: Владимир Корф пишет: Дедушку искренне жаль, особенно, когда все эти вожди краснокожих подрастут хорошенько! Но это уже СОВСЕМ другая история ))))
Владимир Корф: Natvic пишет: Но это уже СОВСЕМ другая история )))) А она существует в природе?
полная версия страницы